Черная царевна

Чародейка замерла в дверях. Мать поднялась ей навстречу, и минуту они просто смотрели друг на друга.

Время остановилось.

Они были очень похожи. Те же черные волосы, линия губ, карие глаза в камышах черных ресниц… Царица тоже видела это. Надя пыталась прочитать на ее лице хоть что-то, но не могла. Страшно ей? Противно? Надя помнила ее лишь по одной встрече, на балу, но какой она была на самом деле?

Царица первая отвела взгляд. Подошла к письменному столу, отодвинула стул и села.

— Не стой в дверях. Не хочу, чтобы наш разговор слышали солдаты.

Надя, холодная от волнения, послушно закрыла дверь, прошла по комнате, остановилась.

— Папа в порядке?

— Простужен. В подземелье очень сыро, а мы плохо питались этот год…

— А Василиса?

— Я не видела ее больше месяца. Любомир не дает нам встретиться… — Она осеклась, отвела взгляд в сторону. — Ты можешь что-то сделать?

— Я постараюсь.

— Надя…

Имя, произнесенное матерью, отдалось зубной болью. Чародейка поморщилась.

— Давайте закончим этот разговор, ваше величество, — поспешно сказала она. — Он слишком неловкий. Я вас не брошу. Если есть, что сказать, — говорите, и давайте на этом расстанемся.

Собственный голос казался чужим, будто кто-то другой произносил эти холодные выверенные слова. Не так она мечтала поговорить с матерью. А как говорить? Надя вычеркнула ее из жизни, так же, как мать вычеркнула ее из своей. Зуб за зуб. Она не была готова к этому разговору, и он был ни к чему. Все сделано и сказано семнадцать лет назад, так к чему бередить старые раны?

Резкий тон дочери прибавил царице сил. Она поднялась, и теперь они смотрели друг другу в глаза. И в каждом слове, в каждом движении лица матери, Надя вдруг узнавала себя.

— Есть кое-что, что ты должна знать обо мне, девочка. Я знаю, за этот год, живя среди людей, которые не щадили твое самолюбие, ты много узнала о себе и обо мне. Говорят: я жестокая, бессердечная, проклятая!.. Но, когда у тебя на руках умирает любимый мужчина, много плохих решений можно принять. И то, которое приняла я, не было худшим. Мокошь обещала живую воду и долгую жизнь моему любимому, если я отдам свою дочь и соглашусь никогда ее не видеть. Она обещала сделать тебя женой первого бога и подарить бессмертие, и я до сих пор считаю, что это щедрое предложение!

Царица горько усмехнулась.

— Думаешь, только тебе было плохо? Я носила тебя под сердцем девять месяцев и даже не смогла увидеть! Не люби меня, девочка. Не прощай меня. Но помоги им. Твоего отца надо освободить из подземелья. А Василиса… Она не захочет слушать тебя, испугается. Заставь ее! Ты не принадлежишь нашему миру, Надя. У тебя своя судьба, но Василиса — наследница трона Варты. Она должна принять свое предназначение, так же, как ты приняла свое. Научи ее. Помоги ей!

Царица замолчала, тяжело дыша. Она хотела уйти, но Надя не пустила, а в два шага оказалась рядом и крепко обняла. Царица замерла от неожиданности, растерялась и вдруг заплакала. Слезы текли по щекам, она попробовала их вытереть, но не дотянулась и сдалась.

Надя отстранилась и тихо засмеялась.

— Мама, ты совсем не умеешь просить прощения.

Царица уже не выглядела высокомерной. Она смотрела на Надю, боясь верить.

— Сядь, мама. Я не отпущу тебя отсюда заплаканной.

Царица Тамара села на стул, а Надя устроилась на полу, у ее ног. Царевна тихо гладила ее по руке, пока мама собиралась с силами.

Любомир Дворжак хорошо знал ее мать и совсем не знал Надю. Понимая гордый характер царицы, он предположил, что их встреча закончится там же, где и начнется: на взаимной обиде и неприязни, а значит, никак не повлияет на его планы. Надя все так же будет просить о встрече с отцом, видеть мать больше не пожелает и останется против него одна, а семнадцатилетнюю девочку, пусть и чародейку, он заставит действовать в своих интересах.

Надя простила мать еще на словах о проклятии. Год назад этот разговор мог закончиться иначе, но не теперь. Она слишком хорошо знала, как чужие слова могут не соответствовать истине и как далеко можно зайти ради любимого человека.

Царица уже не плакала, но крепко сжимала Надину руку, будто боясь, что дочь вот-вот ее отдернет.

— Где вас держали?

— Под дворцом есть заброшенный рудник. Он идет в самое сердце горы, там держат сейчас мертвецов и особо опасных пленников.

Надя задумалась.

— Мама, ты веришь мне?

— Что ты хочешь сделать?

— Мама, послушай меня внимательно. Любомир не даст мне увидеться с отцом, мне придется действовать иначе. Вы должны быть готовы. Как бы страшно вам ни было, вы должны пойти за теми, кто придет от моего имени.

Царица кивнула.

— И еще… Мама, ты знаешь что-то о Хенни Моринденизской?..

В этот раз Любомир приехал к ней сам. Он вошел в комнату, быстро обвел все взглядом. Садиться не стал.

— Вы готовы теперь поговорить со мной, Наденька?

Надя поднялась к нему из-за стола.

— Что вы хотите от меня, Любомир?

— Верните в гору руду и отведите от полей лес.

Он сказал — и по тому, как смутился, произнеся эту просьбу, по тени сомнения, промелькнувшей в глазах, она увидела, что он честен с ней. Любомир не верит в ее способности. Царевна улыбнулась.