Черная царевна

Она вытянула солнечные лучи, и лесную тень, и холод инея, и горечь промерзшей земли, сплела их в невидимую веревку, набросила на лес.

— Именем Яна и Ины…

Леший появился перед ней неожиданно. Косматый черный дед с козлиными копытами вместо стоп. Кожа у него была темная и неровная, как кора дуба, на темном лице ярко зеленели глаза.

— Убирайся, пока цела, девка!

Царевна раскинула руки, и за ее спиной поднялись десять огненных жар-птиц, зависли над головой, ожидая приказа и роняя в снег капли горящей смолы. Леший криво усмехнулся.

— Братец таки разузнал у своих мертвяков, как из кролика сделать лису?

— Спорное сравнение, деверь, но — да. Теперь я лиса. Поговоришь со мной?

Леший презрительно сплюнул. Прищурился. Жар-птицы убедились, что хозяйке ничего не угрожает, и закружились, играя в воздухе.

— Людям в моем городе нужна земля под посевы. Я прошу твой лес отступить.

— А иначе сожжешь его? — Он снова сплюнул ей под ноги. — Девчонка, пожалевшая волков и похоронившая труп зайца, подожжет целый лес? Малое зло не по тебе?

Надя закусила губы.

— Ну а кроме угроз есть у тебя, что еще сказать, невестка?

— Тебе жаль тридцати акров? Тебе, у которого вся центральная часть континента?

Леший перестал усмехаться.

— Только моя жадность сдерживает жадность человеческую, девочка. Ты еще молода, ты мало знаешь людей, а я пожил… Я пришел в этот мир, когда все пять континентов были лесами и полями. Мы, первые боги, приняли людей как младших братьев. Не были рады вам, мы признавали ваше право на этот край равным нашему. Но человеческая жадность не знала границ. Люди хотели все больше и больше! Земли, деревьев, камней. А когда мы дали им все, о чем они просили, люди стали желать того, что было у других. Думаешь, я ненавижу людей, потому что создан ненавидящим? Нет, невестка!

Он говорил, а Надя не могла отвести от него взгляда. Бог менялся на глазах. То перед ней стоял молодой парень — грива черных волос, смуглая кожа и блестящие злые глаза. То косматый старик. То крепкий и приземистый, как дуб, мужчина средних лет.

Он говорил, а ее сердце наполнялось тоской. Эол сказал как-то, что боги выглядят так, как чувствуют себя. Что же гнетет этого бога, что ему хочется быть древним стариком?!

— Знаешь, невестушка, почему я ненавижу чародеев?

Она отрицательно покачала головой. Сейчас перед ней стоял суровый мужчина лет сорока пяти.

— Жадность чародеев в сто раз сильнее жадности сластолюбца. Им было мало того, что созданный мир был податлив в их руках, как глина. Они не хотели быть гончарами, они хотели быть богами. Чародеи изувечили Яблоневый Край. Изувечили так, что даже мы, дети демиургов, не можем этого исправить! Мои леса лишь прикрывают шрамы.

Он был сейчас ее сверстником. Запальчивым и разочарованным.

— Я не отдам и пяди земли под ваши поля. Поступай, как считаешь нужным, а я отвечу!

Он снова стал таким, как при встрече. Старик со спутанными волосами и звериным взглядом.

— Ну что? Посмотрим, кто кого, чародейка?!

С минуту Надя стояла замерев. Она чувствовала спиной взгляды людей у лифта. Капитана Янека и солдат, чьих имен не знала. Ненавидя и боясь ее, они ждали, что Надя поможет. Она была их единственной надеждой и знала это. И они знали. Их невысказанная мольба вязала по рукам и ногам. Чародейка понимала, что если не оправдает этих ожиданий, то потеряет последнюю возможность примириться с Яблоневым Краем. Не только Варта не простит ей трусости, никто не простит!

Но как она могла спустить огонь на лес? После всего, что сказал ей Леший?!

Она не знала, какой поступок будет правильным. Сейчас больше, чем когда-либо раньше, Надежда чувствовала свою незрелость, молодость, неопытность. Леший перед ней и люди за ее спиной не отводили взглядов. И она приняла решение единственным, что у нее было, — добрым сердцем. Чего бы ни ждали от нее окружающие — спасения или преступления, — она не пойдет на поводу чужих ожиданий.

— Ты не прав, — сказала Надя. — Не только для тебя был создан этот лес, не жадностью сдерживают жадность. Но, пока я не найду верного решения, силой ничего не возьму.

Надя подняла руки над головой, хлопнула в ладоши, и жар-птицы упали на землю срезанными лилиями. Царевна подхватила свою сумку, развернулась и пошла вверх к лифту.

— Вы сдались, ваше высочество? — разочарованно спросил Янек, когда она подошла. — Могли хотя бы попытаться, мы зачли бы вам попытку…

— Вы хотели волшебства, капитан? — раздраженно спросила Надя.

Она щелкнула пальцами, подбросила в воздух воображаемую пыль, и перед лицом Янека расцвел маленький фейерверк.

Пока он протирал ослепленные вспышкой глаза, чародейка зашла в лифт.

— Ну и как успехи? — спросил Любомир Дворжак, ожидавший наверху.

— Мы не будем жечь лес, Любомир. Я создам вам скатерти-самобранки.

В сопровождении все того же конвоя Надя вернулась в башню. Не переодеваясь, сразу прошла в библиотеку и, бросив у двери сумку, пошла к знакомым стеллажам. Она помнила эту книгу: толстая в потрепанной коричневой обложке.