Чёрная Вдова, или Королева Смерти (СИ)

Аро отстранился от ее губ и поцеловал ее желанную шею, после чего перешёл к женственно выпирающим ключицам. Ведьма задохнулась от ощущений и прошептала что-то нечленораздельное, закусив губу. Аро улыбнулся и спустился к её груди, захватив ртом выпирающий сосок, второй же рукой сжал другую грудь, заставив её выгнуться и протяжно застонать.

— Боже, Аро… Аро… Господи…- она беспорядочно шептала имя возлюбленного, закрыв глаза; её губы были приоткрыты, с них слетали стоны вперемешку с хрипами. Её сводили с ума эти крышесносящие ощущения, находящиеся на грани безумия и реальности.

Аро дотронулся сильной рукой до её живота и, проведя носом по восхитительно пахнущей коже, слегка прокусил ее. Ощущения удовольствия, смешанного с болью, были еще более приятными, и Нагайна укусила свой палец, чтобы не закричать. Она пыталась сдерживаться. Пыталась.

Аро делал с ней все, что только хотел — она полностью находилась в его власти, отдаваясь ему без остатка, позволяя ему все. Абсолютно все.

Он спустился ниже, дойдя до сладкого лона и, закусив губу, слегка прикоснулся к её клитору. Она протяжно застонала, понимая, что сейчас умрёт от этих восхитительных ощущений. Он улыбнулся и, раздвинув нежные складочки, нежно прикоснулся языком к сверхчувствительным нервным окончаниям, вдыхая её сладкий запах. Нагайна больше не могла сдерживать крик и, вцепившись мертвой хваткой в простыни, громко простонала его имя. Её голени слегка подрагивали от ощущений, пальцы ног непроизвольно сжимались, их кончики покалывало, внизу живота сжимало железной рукой, и тело наливалось свинцовой тяжестью.

Аро с упоением продолжал свое занятие, предотвращая всякие попытки Нагайны свести ноги. Нет. Он овладеет ею. И они оба хотели этого.

Нагайна хватала ртом воздух, открывала рот, срываясь на немой крик, стискивала зубы, тяжело дышала, её кулаки были сильно сжаты до побелевших костяшек, грудь — расцарапана, а сама она так бысстыдно и откровенно стонала имя любимого, шептала слова любви, прося продолжения, что она, на задворках еще оставшегося сознания, не узнавала себя. Аро обожал видеть её такой — полностью подвластной ему, бессильной, возбужденной, счастливой и такой особенно желанной… О, да… Он обожал её запах, обожал её вкус, эту бархатную кожу, нежно выстилающуюся под его умелым языком… Это было она, его Нагайна… Нагайна, о которой он мечтал всё это время…

Когда её оргазм уже был близок, и она возбужденно сминала руками грудь, он резко остановился, заставив ее разочарованно простонать.

— Тише…- Аро наклонился к ней и мягко прикоснулся к ее губам, — Так будет лучше сейчас…

— Ты жесток…- прошептала она, не открывая глаз, — Ты заставляешь меня умолять…

— Мне можно…- прошептал он и, накрыв ее губы своими, заставил ее опять выгнуться навстречу ему.

Его прикосновения обжигали ее кожу, она чувствовала смесь страха неизвестности, жгучего возбуждения, дикого желания… О, да… Как она хотела его… Он буквально сводил ее с ума, отключая ее разум, выходя за грани дозволенного, разумного, нарушая законы и правила… Запрет… Как много запрета… Так порочно и приятно одновременно…

Когда сладкая пытка его прикосновений закончились, он провел рукой по ее щеке и тихо произнес:

— Открой глаза…я хочу видеть…

Ее ресницы затрепетали, и она открыла глаза. Ее зрачки были расширины, губы были приоткрыты, она тяжело дышала. Нагайна провела рукой по его плечу и прошептала:

— Я хочу чувствовать… Я хочу… Пожалуйста… Я боюсь, но я хочу…пожалуйста.

Нагайне не пришлось объяснять ему, чего она хотела. Он сам не мог терпеть эту явную жгучую агонию — желать ее. Он больше бы не выдержал этой сладостно-болезненной пытки. Аро сдавленно прошептал:

— Не закрывай глаза. Смотри на меня… Я заранее прошу прощения за боль…

Она кивнула и, переплетя свои пальцы с его, приготовилась к новым для нее ощущениям.

Он, не отрывая своих глаз от её глаз, одним уверенным движением вошёл в неё, полностью заполняя её изнутри. Она протяжно простонала, яростно впиваясь ногтями в его руку. Эта боль, смешавшаяся с этим восхитительным ощущением наполненности и жгучим возбуждением, убивающим её горячими раскатами, изливаясь лавой, заставляя добровольно идти в эту невыносимо жгучую смесь, заставляя погибать в этом наслаждении, создавала неописуемое чувство, от которого Нагайна могла только кричать и страстно выстанывать имя мужа, моля о большем, срываться на крик и искусывать судорожно губы, улыбаться, слыша тяжелое дыхание и низкие стоны возлюбленного. Аро лихорадочно наращивал темп, вбиваясь в её податливое тело с новой силой. Каждый толчок отдавался для нее сладкой истомой, смешанной с приятной болью, она не находила себе места, отчаянно выгибаясь под ним, она то прижималась к нему, двигаясь с ним в такт, то запрокидовала шею назад и не могла сдержать крика.

— Боже…да… Господи… Боже мой…- её лихорадочный полушепот-полустон, звучащий в те моменты, когда она набирала в лёгкие новую порцию воздуха, сводил Аро с ума.