Чёрная Вдова, или Королева Смерти (СИ)

Он навис над ней, вжав ее в матрас и держа её руки, посмотрел в её глаза затуманенным возбуждением взглядом. Он сбавил темп, входя в нее не так быстро, как раньше, входя в нее размеренно, но всё так же решительно, он будто вкалачивал гвозди в её до невозможности горячее и мягкое тело, заставив её после каждого толчка издавать стоны. Он захватил её губы своими, страстно сливаясь с ней в едином поцелуе и, прикоснувшись к ее клитору, стал делать круговые движения пальцем, заставляя её судорожно вырываться, стонать ему в губы, выгибаться, теряя контроль и разум. Аро отстранился от нее, не переставая прикасаться к ней, продолжая двигаться внутри неё. Она отчаянно хватала ртом воздух, тяжело дышала, запрокидывала голову, полустонала-полукричала и хватала Аро за руку, отчаянно впиваясь в нее ногтями. Нагайна чувствовала, что оргазм близок… Еще немного, еще чуть-чуть…

Аро ускорил темп, входя в нее лихорадочно и быстро, и, чувствуя, что больше не может сдерживаться, сладко простонал её имя, задыхаясь от неописуемых ощущений. Нагайна открыла глаза и, прижавшись к нему, стала двигаться в такт, сократив амплитуду движений до минимума. Их лица находились в нескольких сантиметрах от друг друга, губы нежно переплетались в поцелуях. Нагайна отстранилась, чувствуя приближающийся оргазм. Её разум окончательно терял контроль над телом и действиями. Она не могла больше сдерживаться и при каждом толчке издавала бесстыдный стон, до приятной истомы ласкающий слух Аро.

Через несколько секунд её изнутрм окатила волна неописуемых ощущений, и небьющееся сердце зашлось бы в экстазе, если бы только могло. Нагайна запрокинула голову назад и протяжно простонала, не выдерживая напора этой волны, отчаянно простонала его имя, задыхаясь от этого чувства. Ей было тесно в собственном теле, и кислорода отчаянно не хватало. Её ноги дрожали, кончики пальцев покалывало, тело изнывало от этой истомы, внутри нее всё ритмично сжималось, а низ живота до приятно-восхитительной боли стягивало от этого наслаждения.

Аро входил в неё медленно, сладостно растягивая удовольствие, мучительно приятно, невыносимо приятно… Он танцевал с Нагайной под эту симфонию любви на лезвии собственного ножа. На грани…На грани мучения и удовольствия, рискуя провалиться в одну из этих бездоных пропастей.

Он наклонился к ней и, обдав её ухо горячим дыханием, прошептал:

— Моя… Моя Гайя…

Она улыбнулась, всё ещё не открывая глаз, и упоенно поцеловала его, благодаря его за этот оргазм, за это непозволительное состояние, до которого он довёл ее.

Аро резко вышел из нее и, нехотя отстранившись, перевернул податливую Нагайну на живот, после чего, несильно сжав её шею, притянул к себе, прижав спиной, заставив её тем самым опереться руками о матрас. Она засмеялась от его неожиданных для нее действий, чувствуя, насколько ей нравится эта власть, так невероятно смешавшаяся с нежностью и любовью.

Он зарычал от нетерпения и одним резким движением вошел в нее во всю длину, заполняя её полностью. Нагайна вскрикнула, задохнувшись от боли, смешанной с неповторимым удовольствием, чувством и движениями. Ей катастрофически не хватало воздуха. Она рвано вдохнула кислород и стала двигаться в такт Аро. Он не выдерживал и откровенно издавал стоны, так нужные ей, шептал ее имя и нечленораздельные нежности, на которые Нагайна улыбалась в промежутках между молящими криками.

Она кусала губы и, не удержавшись, оторвала руку от матраса и до боли укусила палец, после чего провела дрожащей рукой по трепещущим губам и потом опять поставила руку на матрас и, проехав ею чуть дальше, выгнулась под Аро. Он, закусив губу, взял её волосы и, намотав их на кулак, притянул за них Нагайну к себе вновь, прижимаясь к ее чувственной спине своим торсом. Он наращивал темп, двигаясь в ней с бешеной скоростью, и прикусил кожу её ушка, на что Нагайна застонала от наслаждения, ведь эта незначительная боль доставляла ей удовольствие, от которого било крупной дрожью. Она чувствовала, как он хочет её. Она чувствовала, как ему мало её, в то же время понимая, как ей мало его. Всегда. Ей всегда будет мало.

Она сходила с ума. Её мир, устои, правила рушились. Лишь Аро мог рушить её мир. Лишь он.

Лишь он мог рушить её мир, в то же время создавая новый — слишком откровенный, слишком чувственный, слишком страстный, пронизанный громкими стонами наслаждения, пропитанный приятно-необходимой болью, заполненный невыносимо-восхитительным удовольствием, которое мог доставлять Нагайне только он.

Его неповторимый напор и жгучее откровенно-неприкрытое желание, с которым он входил в её столь желанное тело, заставляло подчиняться, заставляло ощущать Нагайну его абсолютную власть, которую он имел над ней всегда. Всегда. Но сейчас особенно.