Черная ведьма в Академии драконов

«Ви, не знаю, зачем пишу. Это вообще плохая идея – написать тебе письмо. Поэтому я обязательно решил попробовать. Долго думал перед тем, как взять в руки перо. А потом, когда нашел, кажется, самую лучшую строчку для начала… скомкал бумагу.

Сегодня, идя к себе из зала медитации, заметил, что луна висит так низко, что кажется, будто ее щекочут макушки деревьев. А мне вспомнилась каемка розового предрассветного неба того самого утра, когда мы проснулись у меня в квартире. Скажи, Ви, а что ты больше любишь: утро или вечер?»

Я держала в руках письмо и улыбалась. Вместо сотни серьезных вопросов Гард спрашивал в общем-то о сущей ерунде. Но именно в мелочах видно главное.

«Ночь. Ночь, с ее пустыми улицами, звездами, отблесками костра и густым туманом. А ты? Какое твое любимое время?»

Ответ пришел почти мгновенно, простой и откровенный: «Знаешь, меня в детстве учили, что славный потомок рода Бьернов не должен к чему-то привязываться, что-то любить. Говорили, что выраженные предпочтения – признак слабости характера. А Бьерны всегда были сильными. Сильными магами с сильным характером… Поэтому с любимым временем у меня не сложилось, как и в целом с любовью».

Я не выдержала.

«Тебе говорили сущие глупости, – надавила на перо так, что оно прокололо бумагу. – Иногда мне кажется, что главная ценность этого мира и есть любовь. За нее единственную стоит бороться».

«Ви, а ты готова побороться за свою любовь?»

«Я и так за нее борюсь. За любовь к собственной жизни», – написала, практически не задумываясь, и прикусила кончик пера.

Гард не отвечал долго. Я уже решила не ждать, когда телепортационный камень зажегся вновь:

«Ви, знаешь, временами кажется, что я круглый дурак».

Не удержалась от ответа:

«Не наговаривай. Ты ни капельки не круглый».

Я отправила записку и, когда камень мигнул, оповещая, что заряд иссяк, добавила вслух: «Ты не круглый дурак, а стройный и подтянутый».

С такими мыслями и легла спать.

Первый день новой седмицы обещал быть спокойным и ничем не примечательным. Первая его половина действительно прошла тихо, а вот потом… За обедом в столовой я уловила волнение. Студенческое море еще не захлестнул шторм, но оно было далеким от штиля.

Решила уточнить у Кора, который стоял рядом со мной в очереди на раздачу, что случилось. Друг отчего-то стушевался и заявил, что он не сплетник. Я глянула недобро. Если от ведьмы кто-то пытается что-то утаить, то ему же становится хуже.

Ведьма с заботой и лаской во взоре выест мозг чайной ложечкой, но узнает все, что ей нужно. И даже больше. В итоге Кор раскололся. А я чуть не плюнула от досады. Ту новость, которую я вытаскивала из друга клещами, оказалось, я сама и организовала.

Молот. Сегодня он чуть не разнес целительскую. Причина была малой, легкой, почти невесомой (ну да, справки много не весят, да и размером не с подробную карту империи). Но отчего-то именно она изрядно испортила репутацию адепта.

Доев обед, я решила подождать. Тренировка сегодня была назначена на вечер, так что особо торопиться мне было некуда… Мое ожидание не сказать чтобы уж совсем скоро, но было вознаграждено: Молот таки появился в столовой.

Я не удержалась. Заклинание спотыкуна, вполне нейтральное, питаемое как темной, так и светлой магией, слетело с моих губ раньше времени.

Белобрысый здоровяк с полным подносом полетел вперед. Как оказалось, это была последняя капля. Молот взорвался. Причем в буквальном смысле: его охватило пламя с головы до ног. Неконтролируемый выброс магии, с которой сам чародей не в силах совладать.

Магистры, что обедали за отдельным столом, отреагировали мгновенно: ледяной кокон, усыпляющее заклинание… Но шепоток о том, что Малькольм Бетерби не может контролировать себя, уже разнесся по чужим умам.

У взрослых магов, которые не способны управлять своим даром, может случиться и принудительная блокировка способностей… А это – прощай чародейская лицензия.

Конечно, Малькольм был еще адептом, к тому же случай первый… Подобное ему не грозило. Но вот от сплетен было уже не укрыться.

Я поймала на себе взгляд Татии. Она тоже сидела в столовой, в дальнем углу. Не улыбалась, не злорадствовала. Ее лицо вообще ничего не выражало. Похоже, через пару лет из стен академии выйдет сильная и опасная магичка: умная, поскольку уже вкусила разочарований этой жизни сполна, красивая от природы и сумевшая возвести свою красоту в абсолют, как истинная искусница.

Она качнула головой в сторону выхода, и мы поняли друг друга без слов.

Мы встретились с белокурой недалеко от посадочной площадки для метелок. Под тем же деревом.

– Не знаю, как ты сумела вывести непрошибаемого самоуверенного Молота из себя… – С этими словами она протянула кошель.

Я же про себя лишь хмыкнула. Как говорила ба, даже самый уверенный в себе мужчина начинает тушеваться, когда осознает, что он не может быть мужчиной в полном смысле этого слова. Сдается мне, что после моего отбытия Молот не раз уверился с той рыжей в своей мужской несостоятельности.

Татия между тем добавила: