Черная ведьма в Академии драконов

– Самоубиваться, – честно призналась я.

– Тогда я с тобой, – не спрашивая моего согласия, заявил наглый дракон.

– Ну уж нет. Процесс самоубиения – интимный. Мешать ему – кощунство.

– Так я и не буду мешать. Могу даже топорик над шеей подержать, стульчик из-под ног выбить… – заявил Гард со столь заботливой и сладкой интонацией, после которой в чай и сахар класть не надо. – К тому же у тебя мой дракон, а его смерть идет в комплекте с твоей. А он – моя собственность.

– Собственник тоже мне нашелся… – Я поправила ремень сумки на плече.

Отбрыкаться от компании дракона мне так и не удалось. Даже то, что зов Верховного палача он будет слышать сильнее меня, не убедило его остаться. Ему было плевать. К тому же едва он понял, что лететь придется на общественной лодке, как тут же категорично заявил, что его метла быстрее и улетать на ней от моего убийцы будет удобнее.

Гард так четко произнес это «улетать», что я поняла: резерв в нем так и не восстановился. Иначе он попробовал бы дать отпор Верховному.

Пока мы летели, я обнимала Гарда со спины, крепко держась за его талию, и всю дорогу бубнила под нос, что некоторые пообещали «следить»… И нет чтобы не сдержать обещания!

Дракон усиленно делал вид, что этого не слышит и вообще не замечает. У входа в храм, где находилась усыпальница Энпатыра Медная Кирка, случилась неприятность. Гарду поплохело. Заметно так. Даже зашатало. Я же, наоборот, ничего не почувствовала.

– Так вот что испытывают темные, когда пытаются войти в храм… – только и прошипел дракон, стиснув зубы.

Я прекрасно поняла его. Что ж, ощущение, что тебя враз ударили под дых и облили кипящей смолой, не из приятных. Но то только для неинициированных. Темный, у которого мета полностью слилась с аурой, мог и факелом вспыхнуть. Отчего-то светлые боги не любили выходцев из Темных земель. Впрочем, белых магов они тоже не очень привечали, ибо в храме запрещалась любая волшба. Только покаяния, только молитвы, только дары и подношения богам. Желательно – в звонкой монете.

Внутри храм буквально оглушал своим великолепием. Чего только стоили высокие стрельчатые окна-витражи. Свет, струясь через цветную стекольную мозаику, раскрашивал светлый мраморный пол причудливым ковром. Белые колонны уходили вверх, поддерживая потолок, который находился так высоко, что я едва могла разглядеть на нем фрески.

Статуи богов и богинь взирали на прихожан со своих каменных постаментов.

И в это царство света и гармонии абсолютно не вписывалось золото. Но храмовники считали иначе. Потому скульптуры украшались золотыми тогами, колонны были обвиты плющом из благородного металла, а сами служители носили одеяния исключительно из парчи либо расшитые жемчугом и опять же золотом.

Именно такой, облаченный в белую парчовую сутану, стоял у одной из колонн, сложив руки на груди, и смотрел на нас взором опытного менялы.

Я неосознанно чуть прижалась к Гарду и почувствовала, что его знобит. Не поменяйся мы метами, меня бы так же трясло или все же меньше? Ведь, судя по всему, плющ, расцветший буйным цветом на драконе, сейчас стал гораздо больше, чем был у меня, а следовательно, и воздействие на Гарда защитным куполом храма сильнее.

– Может, останешься у входа? – поинтересовалась я.

Но дракон ожидаемо мотнул головой. Храмовник подошел к нам и с улыбкой сытого удава поинтересовался:

– Что привело вас в храм Семи небесных богов, чада мои?

Ляпнуть, что я не чадо, а скорее исчадие, очень хотелось, но я лишь поведала, что мы адепты Академии Кейгу. Взор храмовника сразу сделался злым и колючим, нос чуть задрался вверх, а вся тощая фигура вытянулась настолько, что казалось, выдохни сутанный еще немного, и я смогу пересчитать позвонки на его пояснице.

В общем, храмовник преисполнился гордости и достоинства. Наверняка чтобы послать нас по богоугодному маршруту, то есть вон из церкви. Но я ловко вытащила из сумки и продемонстрировала загодя стребованную сегодня в обед в деканате грамоту. В развернутом виде, буквально ткнув листком в нос. Украшенный печатью листок гласил, что подателям сего должно быть оказано всяческое содействие и сопровождение в усыпальницу, которая находится при храме, для изучения рунической письменности на теле архимага Энпатыра Медная Кирка.

Храмовник скривился так, словно ему в постель подкинули обнаженную шестидесятилетнюю девственницу, которая рьяно жаждет наконец-то превратиться из девушки в женщину. Он процедил:

– Следуйте за мной.

Идти пришлось долго. Гард был белым как мел, с бескровными губами, но упрямо не желал подождать меня у входа.

Даже храмовник в дверях усыпальницы поинтересовался, не плохо ли моему спутнику. На что Гард невозмутимо ответил, что он дракон, поэтому обилие золота вызывает у него инстинктивное желание пополнить свою сокровищницу. Но пока он сдерживается. И внимательно так взглянул на парчовую сутану провожатого.