Черная ведьма желает познакомиться

– Отпирай! – зашептал Картер, указывая на соседнюю дверь. Не мудрствуя лукаво, я вскрыла с помощью магии замок. Внутри царила ледяная темнота. – Заносим!

– Молодая госпожа, куда же вы запропастились? – не унималась служанка, после вчерашнего интимного инцидента в хозяйственном чулане ходившая тише воды ниже травы.

– Торопись! – подогнал Картер.

От суеты и паники мы никак не могли разобраться, с какого конца заносить тело в покои. Дергались туда-сюда, попытались втиснуть поперек, шарахнув беднягу о дверной косяк. Наконец труп был убран, дверь закрыта, а мы встречали Мэри со странными улыбками.

– Вот вы где! Пойдемте скорее! Вас обоих ждут!

Мы с Картером последовали за неугомонной экономкой обратно на музыкальный шабаш.

– Ты вообще знаешь, с какого края к роялю подходят? – пробормотал Картер мне на ухо, когда мы направлялись в гостиную.

– Ты только сейчас задался этим вопросом? – фыркнула я. – Надеюсь, что у вас есть на примете хороший стекольщик, потому что он совершенно точно понадобится. Так что заранее прошу прощения. Придумай пока что-нибудь тривиальное, почему у вас вылетели окна.

– Окна?! – нешуточно испугался приятель, но мы уже вошли в гостиную, где гости дожидались появления пианистки. К слову, после фуршета зрительный зал заметно поредел, а хор в столовой, наоборот, стал мощнее и голосистее. Особенно выделялся густой бас пастора Грегори, вошедшего в религиозный раж.

– Добрый вечер, – проходя к инструменту, кивала я гостям и мысленно благодарила темную Богиню за то, что в гостиной не было огромной хрустальной люстры на триста свечей. Подозреваю, только потеря дорогущей громадины заставила бабку Примроуз прекратить мои музыкальные мучения десять лет назад.

Я села, выпрямила спину, посмотрела в ноты, а потом осторожно, указательным пальчиком прикоснулась к клавише. Рояль дзинкнул и ничего не произошло. Осмелев, я тюкнула вторым пальчиком, покосилась на зрительный зал – народ не пострадал.

– Я сыграю вам… гамму… «до мажор»! – объявила я и с решительным видом начала вспоминать, откуда играть, мысленно не получилось, пришлось себе подпевать, как в детстве: – До, ре, ми, фа, соль, ля, си…

На самой высокой и пронзительной ноте все и произошло. В чьем-то лорнете со звоном вылетело стекло, хрустальные бусы давешней сплетницы осыпались стеклянной крошкой (а говорила, бриллианты, врушка).

– До-о-о! – прозвучала последняя фальшивая нота. Зрительный зал с ужасом узрел, как по оконному стеклу прочертилась длинная кривая трещина. В гробовой тишине я встала и поклонилась ошеломленным зрителям:

– Благодарю за внимание, приберегите овации для следующей исполнительницы.

Мое выступление поистине имело парализующее действие. Даже когда мы с Картером вприпрыжку выскочили из гостиной, оттуда не доносилось ни звука.

– Богиня меня дери, чуть заикаться от страха не стал. А что было бы, начни ты играть «Собачий вальс»?

– Я не умею играть «Собачий вальс».

– Какое счастье! Я вызову тебя снести дядькин особняк, если когда-нибудь решусь его перестроить.

– Эй, вы двое! Стойте! – Не знаю, как быстро пришел в себя народ от выступления новой хозяйки поместья, но Уильям нас нагнал посреди холла и процедил едва слышно: – Что происходит?

– Ничего, – хором заявили мы с Картером.

– Тогда почему вы сбежали из гостиной так, как будто у вас на втором этаже спрятан труп?

Тут мы замялись и переглянулись. Подозреваю, нас выдали честные лица, ведь ни у Картера, ни у черной ведьмы честного выражения на лице не могло быть по определению.

– Да вы шутите… – изумленно протянул Уильям.

– Это была самозащита! – тут же заявила я.

– Тише вы! – цыкнул младший брат и обаятельно улыбнулся старухам, навострившим слуховые трубки. – Дамы?

На второй этаж мы поднялись втроем.

– Кто? – потребовал Уильям ответа, когда свидетелей не стало, а мы неслись в сторону его покоев.

– Барнс.

– Ты убила брата Дороти?! – с возмущением воскликнул обличитель, как будто, если бы погиб лакей или падре, это как-то поменяло дело. – Вы с ним сачки, что ли, не поделили?

– Он на меня напал! – огрызнулась я.

Уильям долго пытался отпереть дверь, и чем яростнее он засовывал ключ в замочную скважину, тем злее становился.

– Подвинься, – предложила я. – Дверь закрыта магией.

– Держи свою черную магию подальше от моей двери! – На лице Уильяма ходили желваки.

– Не очень-то и хотелось! – прошипела я, отходя на шаг, и зло добавила: – В следующий раз не смей трогать мои панталоны в сердечко!

– Ну вы нашли время ссориться, – буркнул недовольный Картер.

– Заткнись! – рявкнули мы одновременно.

– Не понимаю, почему вы орете на меня? Ведь не я его укокошил… – фыркнул он обиженно, как ребенок. – Эльза, не знаю, как у черных ведьм, но если обычного человека ударить чугунной кочергой по голове, то он не всегда выживает.

– Ты его ударила по голове кочергой? – озверел Уильям.

– Если бы я ударила его вазой, было бы эстетичнее?