Черная ведьма желает познакомиться

Фортепьянная дробь прокатилась по комнате, словно кто-то принялся стучать молотком, забивая в рояль гвозди. Я покосилась на Уильяма, стоявшего у камина, и таращившегося на нас с подельником с самым хмурым видом.

– Твой брат мечтает лишить меня лицензии, – буркнула я.

– Он просто ревнует, – отозвался Картер и широко, с подвоем зевнул. Тут, как назло, Эбби запнулась. Музыка смолкла. Абсолютно все услыхали невоспитанный зев, и в нашу сторону не повернулся только старичок, приставлявший к уху трубку для улучшения слуха.

– Извините, – захлопнул рот Картер. – Я в это время обычно сплю.

Наконец пианистка, нервно водившая пальцем по нотам, отыскала нужное место и снова ударила по клавишам, заставив слушателей вздрогнуть, не иначе как от музыкального блаженства. После Эбигейл радовать слушателей необычайными фортепьянными переливами подошла очередь старой девы из соседнего поместья. Она играла долго и однообразно, я чуть не задремала от удовольствия, а когда клюнула носом и резко пробудилась, то заметила, как Уильям тоже украдкой прятал в кулак зевок.

– Господа, – громко вымолвил Флинт, разбудив заснувший зрительный зал, – предлагаю сделать перерыв в нашем концерте и пожаловать в столовую. Вас ждут закуски от шеф-повара Кросфильда.

Музыка в ценителях творчества пробудила не только любовь к искусству, но и нормальный, здоровый аппетит. Мы опомниться не успели, как разноцветный хвост гостей уже втянулся в холл.

Ко мне подошел Флинт.

– Милая, а где твой брат?

Видимо, у меня была такая судьба – искать пропавших в самый неподходящий момент братьев.

– Я его найду.

– Не задерживайся. – Он пожал мне руку. – После перерыва твоя очередь.

– А может, в следующий раз? – осторожно предложила я сэкономить золотые на замене окон в особняке.

– Боюсь, что следующего раза не будет, – по-доброму усмехнулся Флинт. – Этот самый последний.

Ни в столовой, куда переместилась толпа гостей, ни в малой гостиной, ни в кабинете Барнса не было. Когда я собиралась подняться на второй этаж, то услыхала двух сплетниц. Они вольготно развалились на антикварной кушетке, пили душистый чай из фарфоровых чашек и с наслаждением перемывали косточки дорогому пастору Грегори. К слову, сам падре, присыпавший фингал рисовой пудрой, что-то вещал пастве в столовой рядом с фуршетными столами и пользовался немалым успехом.

– А знаете, как этот сектант синяк свой получил? – фыркнула одна дамочка. – Он заявил, что в Лиз Гризли вселился темный дух, подкараулил, да и окунул ее с головой в фонтан. Говорят, чуть не утопил. Еле оттащили. Лиз кричала на все поместье, а потом лакей шибанул пастора лопатой. По голове. Конечно, потом выяснилось, что отец Грегори наколдовал целый фонтан святой воды.

– Но синяк-то под глазом.

– А потом черенком – в глаз. Говорю же, сектант.

Я резко затормозила, решив, что пять минут в поисках Барнса ничего не изменят. С падре мы прожили больше недели бок о бок, ели жареных лягушек, воровали кровяную колбасу из хозяйственного чулана и едва не лишили дом штата прислуги. Разве можно столь ярого идейного врага дать в обиду?

– Дамы, – мило улыбнулась я. – Может быть, вам подлить чаю?

– Ох, деточка, было бы неплохо, – прокудахтала одна, протягивая мне опустевшую чашку. – И принесите тех славных канапе с креветками. Чудесная закуска.

Плеснув чаю, я вернулась обратно к сплетницам.

– А канапе? – последовал немного возмущенный вопрос.

– Закончились, – соврала я и указала на безвкусную нитку прозрачных стеклянных горошин, украшавших шею противницы: – Какие милые хрустальные бусы.

– Это бриллианты чистой воды, – нервно покосившись на заклятую подружку, прятавшую злорадную усмешку за чашкой с чаем, опровергла она.

– Вас обманули, – вкрадчиво улыбнулась я.

– Кстати, деточка, – вступила в разговор вторая, с трудом справившись с торжеством в голосе, – а ты не знаешь, как выглядит бесприданница, которую Флинт своему племяннику навязал? Говорят, бедняжка совсем дурна собой.

– Вы на нее смотрите, мадам.

– На кого?

– На дурнушку-бесприданницу. – Я протянула вторую чашку. – Выпейте. Чай с мятой – отличное средство от бессонницы.

– Спасибо…

Она почти приняла заговоренный на бесконтрольный сон напиток, но из-за моей спины, откуда ни возьмись, вырос Уильям.

– Разрешите, я заберу мою невестку, – с обаятельной улыбкой произнес он, как-то ловко перехватывая за блюдце поданную чашку, а меня – за локоть.

– Но мой чай? – вытянула та руку.

– Попросите лакея принести свежий. – Он оглянулся через плечо, оттаскивая меня к лестнице, и едва слышно процедил: – Ты ее хотела проклясть!

– Они злословили о святом отце, – огрызнулась я. – Можно сказать, я совершала доброе дело! Отстаивала честь и гордость нашего дорогого падре!

– У тебя всегда есть аргумент на любое безобразие.

– Потому что я не совершаю безобразий, – прошептала я. – Если бы ты знал, сколько мне пришлось здесь у вас бесплатно наколдовать добра, то прослезился бы от моей щедрости!

– Уильям! – позвал его доктор Перри.