Черная Весна

- Она не хотела идти за него – тем временем продолжал свой рассказ Гарольд – Но и отцу перечить тоже не могла. Самое забавное, что она могла бы стать моей женой, если бы не изображала, что я ей безразличен. Прохлопали мы свое возможное счастье. Хотя, может и к лучшему, я ее все равно не любил. Хотел – это да, но чувства… Я, знаешь ли, никогда никого толком и не любил. В смысле – женщину. Ну, так, как об этом менестрели поют. Потому, наверное, всегда и предпочитал иметь дело с замужними женщинами, им разные хорошие слова говорить не нужно.

- Та же ерунда – поторопил его я – Мы с тобой два нравственных урода. Что дальше было?

- А дальше все было плохо – помрачнел Гарольд – Я про ее чувства узнал от нее же самой. Мы незадолго до свадьбы встретились в саду ее имения. Она меня письмом вызвала. И надо же было такому случиться, что туда занесло и Генриха, пообщаться с будущим тестем. Он нас увидел, а Люсиль еще меня за руки взяла… Ну, в общем, он напридумывал себе всякой чепухи.

- А ребенок? – уточнил я – Он от Генриха?

- Ребенок… – помолчав, ответил он – Там прямо перед свадьбой скверная штука вышла. К Лео приехали какие-то приятели из Алессии, и они все здорово перепились. Очень здорово. Настолько, что трое из них вломились к Люсиль, и ее… Ну, ты понял.

- Да как такое возможно? – изумился я – Полный дом слуг! Что, никто ничего не слышал? И сам Лео куда глядел?

- Если действовать с умом, никто ничего не услышит – поморщился Гарольд – Лео же дрых, без задних ног. Другой разговор, на что они рассчитывали потом? За подобное весь род вырезают без жалости.

- Дальше можешь не продолжать – произнес я – И так ясно, что в этот момент в дом Лавиней занесло тебя и ты всех троих прибил.

- Никого я не прибил. Двоих хорошо подранил – это да – поправил меня Монброн – их потом Лео обоих на поединках заколол. А третьему я сразу, прямо там, член отрезал и сухожилия на ногах подсек, чтобы он, как гадина, только ползать до остатка своих дней мог. Он как раз был тем, кто успел на Люсиль слазить. И, возможно, отцом этого самого ребенка. Кое-как удалось все это скрыть, никто не хочет выносить сор из дома, но…

- Невеста оказалась не слишком непорочной – кивнул я.

- Именно. А Генриха заверяли в обратном. В результате крайним оказался я. Ну, и бедняжка Люсиль. Она умерла через несколько дней после родов, мне написали про это. И ребенок тоже, следом за ней.

- Прости за банальность, но вот тебе и ответ на вопрос: «почему?» - не задумываясь о том, насколько резко это прозвучит, сказал Монброну я – Ты всегда был для своего брата бельмом на глазу, а тут еще и это. Ведь всегда все доставалось Гарольду – любовь отца, самые красивые девушки, удача, слава. Но это все ладно. Но тут ты еще и невинность его невесты забрал, то, что вроде бы его по праву. И вот тогда он сделал свой выбор.

Между прочим – темнит мой друг. Ну, и ли недоговаривает. Помню, что как-то он мне рассказывал о причинах, по которым его отец определил в ученики к Ворону, так там он тоже мельком о этой Люсиль упоминал. И все выходило немного по-другому.

Хотя… Может, он тогда темнил, а это все чистая правда? Да, собственно, и какая теперь разница?

- Спасибо за то, что ты объяснил мне то, что я сам уже понял – очень серьезно поблагодарил меня мой друг – И как я без твоей мудрости раньше жил? Но понять и осознать – это, знаешь ли, разные вещи. А главное – как мне с ним, дурачком, дальше управляться? По «Уложению о чести дворянской» за предательство семьи наказание одно – смерть. Вот только смогу ли я это сделать? Кабы был жив Люка… Хотя – будь он жив, все бы по-другому сложилось.

Про Люка я до того слышал, это был его второй брат, он погиб на поединке как раз в то время, когда мы начищали туалеты в Вороньем замке. Гарольд раньше с ним не очень ладил, но узнав о его смерти, сильно расстроился.

- Ты не сможешь, я смогу – деловито сказал я – Главное – отсюда выбраться. Шутки шутками, а умирать неохота.

- Поживем – увидим – выдержав паузу, произнес Гарольд – Ладно, давай попробуем поспать. Все равно делать больше нечего. До вторника времени полно, глядишь, и не придется нам с боем ко входу пробиваться. Хвала богам, у нас еще есть друзья, и они остались на свободе.

Глава седьмая

Полно-не полно, а дни в узилище пробежали довольно быстро. Нет, каждый из них по отдельности был длинен невероятно, поскольку был наполнен духотой и скукой. Последняя особенно донимала. Ворон приучил нас к тому, что каждая прожитая минута должна быть использована со смыслом, а здесь для нас основным развлечением являлись ловля мух и созерцание удивленного лица охранника, с которым он забирал у нас пустые деревянные тарелки, на которых приносили тюремную пищу. Просто всякий раз он был уверен в том, что мы не будем ее есть, и всякий раз мы его разочаровывали. Он даже заподозрил, что мы из вредности выкидываем ее в то отверстие, через которое к нам в камеру попадал хоть какой-то солнечный свет, но мы снова его обескуражили, с удовольствием отобедав на его глазах, расширившихся от удивления невероятно.