Черная Вишня

Названный Амиром мужчина окинул меня еще одним взглядом, от которого одежда

должна была задымиться, а то и вовсе исчезнуть.

- И где же он сам? Негоже оставлять такой прекрасный цветок… - договорить он не успел.

Из-за спины всадника послышалось.

- Я здесь, Амир! – ледяной голос, не удивилась бы если б снег пошел. – Ты вновь за

старое?

- Шердан, не так я представлял нашу встречу. Прекрасная Вероника, прошу извинить

меня за дерзость, - отстегнул от пояса ножны с коротким клинком. – Примите в знак моего

восхищения.

Я кинула вопросительный взгляд на застывшего Шэра - тот едва заметно кивнул - и

клинок приняла.

- Благодарю, - кивнула. – У розы появился острый шип!

Мужчина белозубо улыбнулся и обернулся к жениху.

- Шердан, ты счастливец! Все женщины твоего дома прекрасны, - перевел взгляд на меня

и добавил. – И дерзки!

После чего что-то скомандовал своим воинам. Меня пронзила запоздалая догадка, однако

додумать мысль я вновь не успела. Волна боли обрушилась на мою многострадальную

головушку, я вскрикнула и почувствовала, как заваливаюсь с лошади. К счастью меня

подхватили. Остро пахнуло специями и это стало последним осознанным

воспоминанием…

***

Отключалась я в объятиях Амира. Проснулась в светлой спаленке. Голодная. Очень

голодная! Как-то сразу додумала последнюю мысль, посетившую меня перед приступом.

Из-за двери послышались приближающиеся голоса.

- …му я не могу её увидеть? Что ты скрываешь, сын? – приятное такое певучее

контральто.

- Матушка, Вероника действительно без сознания. Ей стало плохо в городе, - а это

Шердан.

Пауза, и далее послышалось:

- Хорошо, увидимся позже, ужин подадут в покои, как ты просил.

Снова стук каблучков и тихий хлопок двери. Я как раз поднялась с кровати и подкралась

ко входу в соседнюю комнату, когда створка распахнулась, едва не расквасив мне нос.

- Прости! Не ожидал, что ты встанешь, - поймал отшатнувшуюся меня под локоток их

светлость, кинул задумчивый взгляд на кровать и предложил, - Пойдём в гостиную!

Я прошлась, осматривая доставшиеся нам покои. Судя по всему, это были личные

комнаты Шера. Приятные песочные и синие тона, светлое дерево, резьба на мебели – всё

выглядело очень гармонично и уютно. Здесь была еще одна спальня, смежная через

гардероб, просторная ванна и кабинет.

- А вторая спальня зачем? – спросила у сидящего на диване жениха.

- Когда-то там жила моя няня, потом воспитатель… наставник, - подобрал он более

удачное слово.

Замерла у окна, любуясь разгорающимся над морем закатом. Замок доминировал над

городом, размещаясь на скальном мысу. Внизу лежала ограниченная еще одним таким

мысом бухта, переходящая в устье реки. Желтоватый язык речных вод далеко вдавался в

солёные морские. Там же внизу шумел и волновался порт.

- Красивый город, - я замерла у открытых створок, вдыхая запах соли и водорослей.

- Да. Здесь особенно красиво весной, когда зацветают рощи, - Шер подошел сзади,

немного склонился к моему плечу и показал на склоны дальних холмов.

Я тихонько выдохнула, волнуясь от близости этого сильного тела за своей спиной.

На мои плечи легли ладони, оглаживая через тонкую ткань блузы. Я повернулась, в его

объятиях и встретилась с внимательным взглядом серых глаз.

В дверь постучали. Я отпрянула, отчаянно краснея, и снова отвернулась к окну.

Внесли ужин или вернее лёгкие закуски в количестве достаточном для тяжелого

обжорства: овощи, тонкие полупрозрачные ломтики сырокопчёного мяса, сыры,

ароматные хлебцы, вазу фруктов. Вымыв руки, я уселась за низкий столик и буквально

набросилась на еду. Стараясь не поднимать глаз на сидящего напротив в кресле мужчину.

Похоже, моя теория подтверждается.

Утолив первый голод и подождав, пока поест жених, решилась на расспросы.

- Скажи, в Гихоне барон Налин на каком языке сестре выговаривал?

- Это ватанский. На нём говорят в большинстве баронств. Память о былом величии –

собственный язык.

- А Амир, - я запнулась под неожиданно острым взглядом. – Он на каком языке говорил?

- Это хас. Язык степей, - мужчина протянул мне бокал вина.

- Красиво звучал. Можешь сказать что-нибудь на степном? – озадачила я.

- Когда влюбляешься в женщину – беги от неё, чтоб сохранить своё сердце. Или беги к

ней, чтоб обрести своё счастье, - глядя мне в глаза, выдал он явно какую-то мудрость

востока.

Я задумчиво отпила пару глотков. Так. Это я поняла. А там, на улице не понимала. И в

особняке, когда разговор подслушивала, понимала уже всё. Надо уточнить всё-таки:

- А на ватанском что-нибудь скажи.

- Мама мыла раму, - и я подавилась вином.

- Что случилось? – дернулся ко мне Шер, и уже осознав, добавил на ватанском: - Так ты

значит всё поняла!?

- Ну да, - слегка напрягаясь, выдала я, поставила бокал и продолжила на хас, - Похоже мои

приступы – следствие усвоения новых языков. Первый раз меня накрыло, когда ты

обратился ко мне в лесу.

- Очень интересно! – с испугом уловила в глазах азартный блеск. – Давай проверим?

- Нет! Ты не представляешь, как это больно! – я испуганно отползала от него по дивану, но была поймана за руку.

Да и диван кончился высоким подлокотником.