Чёрная волна

– Неси их на табло, слышишь? Нет у меня времени лазать по директориям. Заодно обсудим, что я узнал от синтезанихи этой.

– Есть, мой капитан.

В дверь постучали. Покряхтывая, шеф-капитан поднялся с диванчика и открыл. Вместе с гулом голосов появился аджюдан с ординатёр-табло в руках.

– Ну, слышишь, что сказали криминалисты? – Иван захлопнул дверь, не обращая внимания на мольбы посетителей принять и выслушать.

– Как и в прошлый раз, обнаруженные на месте преступления следы ДНК принадлежат синтезированным организмам, предположительно человеческим…

– Слышишь, эти криминалисты нормальным языком не умеют писать, да? Ладно, садись, слушай.

Костя присел на краешек дивана. Иван Лавинь принялся ходить взад-вперёд по кабинету, тряся животом и расстёгнутыми полами рубашки:

– Года два назад, в разгар войны с Австралией, в одном районе Неудоби, в водах Океан-моря была найдена затонувшая платформа добедовых людей.

– Да, было по новостям.

– Война с Австралией и началась из-за этой платформы. Платформа предназначалась для запуска космического аппарата.

– Да. Находка стала основой нашей космической программы. Ханаат до сих пор в бешенстве. Требуют делиться подробностями программы.

– Что там с программой, неизвестно. Суть её была в том, что добедовые люди, чтобы сохранить людской род, решили послать на дальние планеты собственных клонов. Даже не самих клонов, а клонаторы, которые должны были начать работать на новых планетах, заселяя их копиями землян.

– А почему сами не полетели?

– Потому что чертовски далеко. Десяток тысяч лет лететь только до самой близкой планеты пригодной для жизни.

– Странно. Про синтезанов я по новостям не слышал.

– Правильно. Мало кто слышал. Упоминание об АКОСах засекречено Имперской Канцелярией. Вся технология синтеза – у них.

Константин Бернс начал собирать данные в одно рассуждение, зная, что шеф-капитан любил выслушивать свои догадки из уст постороннего. Так он привык отслеживать несостыковки:

– Итак, Имперская Канцелярия делает синтезанов, которые похищают граждан Империи в возрасте от пятнадцати до двадцати пяти лет. Причём производит похищения в невообразимых количествах…

– Сколько уже?

– Включая пассажиров дирижабля, пять тысяч двадцать два.

– Если так будет продолжаться, слышишь, в стране не останется людей, не задетых пропажами. У нас обстановочка и так на волоске от бунта, а тут ещё такое…

– Мой капитан, а есть идеи, зачем они это делают?

– Есть, но пока я их попридержу.

Константин Бернс испытующе посмотрел на шеф-капитана и осторожно заметил:

– Если за этим стоит Имперская Канцелярия, то, быть может, так надо? Государственные интересы…

Иван Лавинь перестал ходить и остановился напротив аджюдана. Тоже испытующе на него посмотрел:

– Костян, ты и я связаны сам знаешь чем. Если правда о наших делишках всплывёт, вовек не отмоемся. Будем сидеть в одной тюрьме.

– Не мы одни, мой капитан, – спокойно ответил Константин. – Вся Жандармерия с нами присядет.

– Не мы одни… Согласен. Но я вот что тебе скажу, слышишь? Я иду до конца. Кто бы ни стоял во главе преступления, я его найду.

– И накажешь? – ухмыльнулся Константин.

– По всей строгости закона!

Константин Бернс ещё более спокойно отозвался:

– Ваня, подумай, а надо ли?

– Надо. Иначе… Иначе… Кто мы тогда вообще? Твари мы подзаборные, вот мы кто.

– Жизнь такая, – вздохнул Костя. – Система ломает нас под себя.

Иван Лавинь не уделил внимания мудрым высказываниям аджюдана:

– Разве мы не патриоты? Разве мы не готовы отдать жизнь за страну? На протяжении всей истории Империи Русси её граждане проявляли храбрость и преданность. На храбрости и преданности и стоит земля наша. Если надо, то выходи и говори открыто, что Империя требует жертв от её сынов и дочерей. Зачем тайком убивать нас? Империя – это сила? Или это подлость?

Константин Бернс покачал головой:

– Почти как фрондер говоришь. Как бы тебя не упекли за решётку раньше, чем успеешь сделать шаг в расследовании… Мой капитан.

Иван Лавинь словно очнулся:

– Ладно, Костян. Я лишнего наболтал. Но одно верно, слышишь? Я тварью подзаборной больше быть не хочу. Чёрт вас всех дери, я – шеф-капитан Жандармерии, а не пудрила занюханный.

Константин Бернс вышел.

Шеф-капитан заправил рубашку, подтянул галстук, посмотрел на часы и решил, что лучше уйти домой пораньше, чтобы выспаться после пудро-марафона. А завтра с новыми силами…

Иван застегнул пуговицы кителя и прислушался к жужжанию голосов в приёмной. Впервые пожалел, что пять лет назад, когда вселился в этот кабинет, приказал заделать потайную лестницу на нижний этаж. Она позволяла прежнему шеф-капитану выскальзывать незамеченным.

– Из этого кабинета будет только один выход, – пафосно заявил Иван пресс-службе Жандармерии, – навстречу людям!

Предыдущий шеф-капитан славился своей ленью. Иван Лавинь – был полон желания сделать Жандармерию образцовым заведением.