Черная Завеса

— Живой свет кажется тупиком, — призналась я, нахмурившись, и глянула на Декса. — Видящие иногда могут черпать сведения с фотографий, но мы понятия не имеем, где он достал эти изображения, и реальны ли они вообще. Нет фотографий, нет отпечатков. Нет живого света. Я сомневаюсь, что кто-то из свидетелей Брика был видящим. Брик не сумел бы сам увидеть свет, даже если бы получил воспоминание через кормление от видящего. Мы никак не можем знать, что реально, а что воссоздано по другим источникам информации.

Я прикусила губу, стараясь поразмышлять. От этого моя голова болела.

— Всё так запутано, — пробормотал Даледжем. — Ничто из этого не реально. Всё ложь и обман.

Я была совершенно согласна с ним.

Ник снова стал разглядывать тело.

Он всё ещё стоял там на коленях, когда Блэк подошёл ближе.

— Это что? — ворчливо спросил Блэк.

Ник поднял взгляд, затем посмотрел туда, куда показывал Блэк.

Я тоже подошла ближе.

Я осознала, что мёртвый мужчина держал что-то в руке. Его пальцы покрывала кровь, но в ладони что-то виднелось.

— Сердце, — сказал Ник. — Это даже пахнет как сердце, — его нос сморщился, и он вздрогнул. Я видела, как на его лице отражается понимание. — Бл*дь.

— Что? — спросила я.

— Ребёнок, — Ник поднял взгляд, с тошнотой покосившись на меня. — Это пахнет как человеческий ребёнок, Мири. Как только что убитый человеческий ребёнок.

Мы все стояли и морщились.

Блэк подошёл и опустился на колени у ног трупа.

— Босой, — заметил он. — И тут вырезано ещё больше символов… на его ногах.

— Жертвоприношение? — предположил Декс.

Я обошла тело и посмотрела туда же, куда и Блэк.

Я увидела символы и осознала, что они похожи на узор ковра. Я осознала, что замечаю и другие вещи.

— Там старая кровь, — сказала я, опускаясь на колени на другой части ковра. — Засохшая кровь, — добавила я, глянув на остальных.

Кико и Декс теперь тоже стояли у тела.

Я показала на пятна.

— Я раньше думала, что там градация цвета… обрамление центрального дизайна… но здесь эта часть белая, видите? Вся рамка была белой, но она запачкана красным и коричневым. Кто-то вышил тут эти символы… — я показала на узоры, схожие с теми, что Блэк нашел на ступнях мужчины.

— Странные оккультные штуки, — добавила я. — Может, это что-то означает?

— Он чёрный, — заметил Декс, показывая на своё лицо, затем на мужчину. — Одежда выдает в нём богатого… как минимум состоятельного. Учитывая временной период, это пи**ец как странно, верно? Не то чтобы неслыханно, но странно. Он похож на лорда особняка, — он нахмурился, глядя в лицо мужчины. — Может, он родом откуда-то из другого места? Или это какая-то маскировка?

Я покачала головой.

— Понятия не имею.

— Это явно какой-то ритуал, — сказал Блэк, всё ещё глядя на ноги мужчины. — Мири права. Это странное оккультное дерьмо. Символы и сердце мёртвого ребёнка…

Как будто почувствовав наши реакции, Блэк мрачно осмотрелся по сторонам.

— Что? Когда Ник говорит, что чует сердце мёртвого ребёнка, вы все пожимаете плечами и ведёте себя так, будто в этом нет ничего страшного. А когда я повторяю чёртову информацию, я сразу бесчувственный? Это сразу мерзко? — он сердито показал на труп. — Да этот мудак уже триста лет мёртв!

— Блэк, дело не в этом, — сказала я. — Почему ты думаешь, что это ритуал?

Он моргнул, глянув на меня, затем на мужчину на ковре.

— Ты только что сказала, что здесь истёк кровью не один человек, верно? — его голос окрасился удивлением. — Какое нормальное убийство требует извлечения сердца ребёнка? Это должен быть ритуал. Ну, или каннибализм.

Окинув взглядом наши лица, в основном выражавшие тошноту, он нахмурился.

— Очевидно же, что это какая-то их «фишка», а этот парень — просто последняя жертва. Не думаю, что он сам вырезал это дерьмо на своих ногах… так? Особенно учитывая, что крови на порезах почти нет. Значит, кто бы их ни вырезал, это делалось посмертно. Может, этот же кто-то вложил сердце в его руку. А может, он добровольно участвовал в ритуале.

Последовала очередная пауза.

Теперь Декс хмуро смотрел на Блэка, словно сомневаясь, оскорбиться из-за его слов или нет.

Блэк окинул взглядом всех и помрачнел.

— Что? — прорычал он. — Мне одному легко поверить, что родители Брика… которые родом из Луизианы, между прочим… баловались каким-то жутким расистским религиозным дерьмом, которое включало в себя убийство славных чёрных парней с северо-востока?

Блэк хмуро посмотрел на меня в упор.

— …Или ты упустила ту отсылку к тому, что они здесь прятались? Что они бежали от людей, желавших их повесить? Что они ответственны за исчезновение в детей и в том месте, где они жили до этого?

Когда он договорил, я почувствовала тошноту.

Но я понимала, что он прав.

Он прав. Теперь всё казалось таким очевидным.

Воцарилась затянувшаяся пауза.

Я вместе с остальными уставилась на труп.

Глядя на него, я чувствовала себя беспомощной. Бесполезной.

Мы никогда не раскроем это дело.

Оно казалось слишком запутанным, слишком тёмным, слишком депрессивным, слишком давним.

Мы слишком под кайфом. На самом деле, это корень проблемы.

Мы слишком, слишком обдолбанные.