Черная Жемчужина

Луна питала ее силами куда большими, нежели солнце. Находясь в шкуре зверя, она ощущала себя непобедимой, неукротимой. Той, для кого не существует никаких преград.

Мелькали города и лица. Кэйла бежала, не разбирая дороги, невидимая для остальных. Мимо домов, мимо прохожих… Окрыленная свободой, неслась вперед, и только некий внутренний толчок, позыв заставил ее остановиться.

Сев на задние лапы, она недоуменно завертела головой по сторонам, пытаясь понять, где очутилась. Обычный город, размерами явно уступающий Венге, пустынные улицы. Царила глубокая ночь, свет горел лишь в нескольких окнах, несмело разбавляя темноту – устав от постоянного бдения, луна поспешила скрыться за завесой облаков.

Кэйлу влекло к одному из домов, в глубине которого тускло мерцал магический светильник. Приблизившись к окну, она положила лапы на холодное стекло и прильнула к нему носом. На первый взгляд, обычная картина: девочка лет восьми, лежащая на кровати и до ушей прикрытая одеялом. Однако кое-что ее смутило. Женщина – судя по сходству, определенно мама, прикорнувшая в кресле в углу комнаты вместо того, чтобы отправиться в свою спальню. Так обычно стерегут больных в палатах, в ожидании, когда они проснутся.

Однако еще большую тревогу внушала безликая черная тень, застывшая за спиной малютки. Что-то неправильное было в этой тени – помимо того, что она существовала сама по себе, отдельно от хозяина. Кэйла чувствовала исходящую от нее тяжелую энергию, похожую на молниевый разряд, неприятно царапающий внутренности.

Сначала она решила, что за спиной девочки стояла прирученная кем-то тень. Однако та была слишком неподвижна и казалась не чернильно-черной, как обычные или прирученные тени, а сумрачно-туманной, полупрозрачной. Сквозь нее Кэйла видела (пусть и слегка нечетко, не в мельчайших деталях) противоположную стену.

Заинтригованная картиной, которая открылась ее глазам, она исполнила свой коронный номер и заставила стену с окном стать прозрачной, легко преодолимой, как воздух. Прошла сквозь невидимый барьер и, усевшись у кровати спящей малышки, принялась ждать. Странная тень или не ощущала ее присутствия, или не видела в ней угрозы. Во всяком случае, ничто в облике тени не изменилось. Не изменилась и исходящая от нее энергия.

Кэйла знала, что ей нужно выспаться перед путешествием, но не могла оставить девочку и ее маму наедине с тенью. Чувство тревоги не отпускало, наоборот, усиливалось с каждой проведенной в доме минутой.

Она ощущала страх, поселившийся в сердце малышки, безотчетный ужас, душивший ее. Кошмары, осенило Кэйлу, ей снились кошмары. И тень, которая стояла за ее спиной, была к этому причастна. Кэйла мрачно взглянула на виновницу, подошла ближе и коснулась лапой. Окатило могильным холодом – таким сильным и колким, что на мгновение она задохнулась. Воздух в кошачьих легких оледенел, дышать стало нечем.

Стоило шагнуть назад, как она вновь обрела способность дышать. А тень стояла как ни в чем не бывало, казалось, даже не заметив вмешательства. Что бы это ни было, оно было невероятно сильным.

Ощущения Кэйлы словно передались спящей в кресле женщине. Вздрогнув, она открыла глаза. Чуть пошатываясь спросонья, подошла к кровати, склонилась над дочерью.

– Милая, просыпайся…

В ее голосе не было нежных ноток, свойственных матерям, который будят своих детей. Но было что-то другое – надежда, почти мольба.

– Лили, прошу тебя, просыпайся.

Лицо малышки оставалось безмятежным, хотя глазные яблоки под тонкими веками метались из стороны в сторону. Там, в мире сновидений, она была напугана. Тень пугала ее.

Поняв, что ее дочь не проснется, незнакомка беззвучно заплакала – подавшись вперед, обхватив себя руками за плечи. В ее лице было столько горя и беспросветного отчаяния, что у Кэйлы разрывалось сердце.

Ночь уходила, а вместе с луной таяли и ее силы. В обличье лунной пантеры она никак не могла помешать тени, забравшейся в сознание малышки, не могла ее прогнать. Развернувшись, Кэйла прошла сквозь стену и с тяжелым сердцем побрела прочь от дома, пропитанного страхом и отчаянием. Дошла до указателя и прочитала на нем: «Дорвуд».

Чтобы вернуться в тело Денизе, ей, как и в прошлый раз, потребовалось лишь незначительное мысленное усилие – своего рода приказ собственному сознанию. Однако контроль над ним она тут же потеряла – измученный чарами и событиями минувшего дня организм погружался в глубокие воды сна. Кэйла боролась столько, сколько могла. Хотелось проснуться и немедленно рассказать Джеральду об увиденном в ее ночном путешествии. Но в конце концов усталость взяла вверх, и она погрузилась в сон.

День, проведенный в родной реальности, показался бесконечностью. Кэйла торопила время, желая как можно скорее оказаться в мире-сновидении. Тревога не отпускала. Прежде ей казалось, что нет трагедии сильнее, чем потерять маму. Но там, по ту сторону сна, Скверна грозила уничтожить людей целого мира. Она должна была понять, как этого не допустить.

Кэйла не могла вернуть маму. Но могла сделать все возможное, чтобы ни один ребенок из мира Денизе свою маму не потерял.

***