Черная звезда (СИ)

– О Аллах, да проще простого же, проще простого! Мы знаем о нем практически все. Почти тридцать один, знаем его генетический код, знаем, что он жил в Стамбуле, ходил в школу, хорошо учился, занимался спортом, побеждал на соревнованиях. Любимый поэт – Орхан Вели, больше всего любит баклажаны, первая девушка с родителями уехала в Анкару, если пройтись по этим письмам, просто перед собой можно увидеть этого человека! Вот, отправляю вам ссылку на письма, прочитайте и сами все поймете. Что? Что уставились так на меня?

Все и правда смотрели на него, как на идиота.

Кудрет выжидательно смотрел на них.

– Ну? Ну, что уставились? – Когда ему так никто и не ответил, Кудрет поднялся на ноги, устала махнув рукой. – Идиоты. Меня окружают одни идиоты. Вокруг меня одни тупые идиоты. Терпения мне, Аллах, терпения…

– Чушь это все, – зло сказал Гекхан, захлопывая телефон, в котором он, как и Синан, разглядывал те самые письма, о которых говорил Кудрет.

«Мой красивый, добрый мальчик, самый честный, самый заботливый».

Синан с отвращением дернул щекой.

Идеальный Ягыз Эгемен. Ну уж нет, никогда, никогда, никогда!

– Не нужен нам этот сраный Ягыз, – выругался он, вставая из-за стола. – Пусть папу освидетельствуют мозгоправы. Спрошу у Мехмета, у него полно знакомых.

Он с любопытством посмотрел на Хазан. Они с Мехметом так и продолжали избегать друг друга, даже после возвращения Хазан из Италии.

Хазан говорила, что не помнит, что случилось в тот вечер, когда она побилась в своей квартире, и он ей почти верил – если она и правда впервые в жизни напилась до бесчувствия – Синан часто не помнил, что происходит, даже когда привык пить, словно не в себя. Но все же они при этом избегали друг друга, будто что-то случилось. Или случилось раньше, судя по тому, что говорил Эрдал?

Так нельзя, решил Синан. Так нельзя, подумал он, и решил, что это дело нужно решать. Он ничего не сможет сделать с отцом и холдингом, но уж с Мехметом и Хазан он разобраться сможет. Хотя бы попробует. Но как?

Он вышел из зала и увидел, что Кудрет стоит недалеко от двери, разговаривая с кем-то по телефону, и Синан с интересом прислушался к разговору.

– Это очень срочно, доктор, очень. Я заплачу вам вдвое, втрое, лично вам, мимо кассы, если вы как можно скорее все устроите. Госпожа доктор, пятьдесят тысяч лично вам. Шестьдесят, госпожа доктор. Прекрасно! – Синан по голосу услышал, как осклабился Кудрет. – Займетесь сами? Сегодня? Завтра? Хорошо, завтра, хорошо. Отправите результаты ко мне на личный ящик? Отлично, договорились. Так и сделаем. Спасибо. Переведу вам лично, сейчас же… – Он обернулся и вздрогнул, увидев Синана. – А тебе что тут надо?

– Нужен ты мне больше. С кем разговаривал?

– Тебя не касается. Симге, где господин Хазым?

– Он уехал домой, господин директор, – Симге почти присела от заискивания, и Кудрет хмыкнул.

– Сделай-ка вот что, Симге, дорогая. Сходи в отдел маркетинга и устрой им там какую-нибудь головомойку, хоть из-за чего. Я сегодня утром к ним заходил – там все умиротворены и довольны жизнью, мне это неприятно. Ступай, ступай, чтоб через десять минут они там носились, как наскипидаренные.

– Ты человек приятный во всех отношениях, Кудрет, – Синан неодобрительно покосился на него, и этот скотина рассмеялся.

– Если об известной актрисе перестают говорить, что она шлюха, то она теряет популярность. Если о начальнике не говорят, что он мудак, то он потерял авторитет. Учись, пока я живой. Али, где этот полудурок Мехмет?

– Курит на автостоянке, господин Кудрет, – Али словно воплотился из воздуха, и Синан чуть не вздрогнул, увидев его.

– На автостоянке курит, вот молодец. Что не на заправке сразу? Слышал, ты бросил курить, пока сидел, Синан? Зато вот Гекхан теперь дымит как паровоз, твои старшие братья теперь вечно вместе смолят. Вредное это дело, Синан, вредное, особенно, что окурки где хотят разбрасывают, правда ведь, Али? А окурки эти кто только не подберет.

Синан тупо поморгал, не понимая, что несет этот психованный.

– Где именно на автостоянке он курит? – Спросил он вместо этого Али, и тот ответил, что у будки охранника. – Пойду за ним, пожалуй.

– Они так и не помирились с Хазан? – Кудрет пытливо уставился на Синана, и Синан подобрался.

– Не волнуйся, помирятся.

– Да знаю, что помирятся. Но пора бы их чуть-чуть подтолкнуть, если ты понимаешь, о чем я.

Синан не понимал.

– А тебе какое дело?

– Ну, я своей племяннице желаю добра, что бы ты ни думал. Им нужно поговорить, а тебе нужно это устроить.

«Если бы я мог».

– Они отказываются, я уж сколько их просил.

– Значит, не нужно просить. Надо загнать их в ловушку, понимаешь?

Синан снова тупо уставился на него, и Кудрет закатил глаза.

– Аллах, терпения мне. Очень просто, понимаешь? Садишься в засаде в своей квартире, звонишь по очереди Мехмету и Хазан, кричишь им, что вешаться собираешься, а когда они прибегают тебя спасать, заталкиваешь их внутрь и запираешь. Все, делов-то? Только надо предварительно придумать, как отобрать у них телефоны. К утру они во всем разберутся. Проще некуда. Ладно, я пойду к Хазыму, постараюсь его приструнить…