Черная звезда (СИ)

– Наверху, – ответил Эрдал. – Брат, стой, – остановил он его, когда Мехмет рванулся мимо него, куда-то, вперед, наверх, к брату… – Стой, пару слов, хорошо? – Мехмет устало повернулся к нему, и Эрдал обеспокоенно нахмурился. – Ты очень плохо выглядишь, брат.

Мехмет попытался выдавить улыбку.

– Все хорошо, Эрдал.

– Ничего не хорошо. Я тебя знаю, брат, и это лицо я знаю.

Я падаю, Эрдал.

– Ты очень быстро приехал, брат, – Эрдал сказал это, беря его за локоть. – Слишком быстро. Мы не подготовились. – Мехмет удивленно поднял голову, глядя на старого друга, который ловким движением прирожденного карманника выудил телефон из его пиджака.

– Что ты…

– Ты слишком рано приехал, парень, – Эрдал вздохнул, вталкивая его в библиотеку. – Если бы хоть на минут пятнадцать позже, – сказал он из-за двери, щелкая замком, – мы бы тебе туда какой-нибудь еды сообразили. Ты ведь наверняка не ел весь день, да?

– Эрдал, открой дверь! – Мехмет забарабанил в дверь. – Открой дверь, что ты творишь, мать твою!

– Мехмет, уймись, горло сорвешь, – голос, раздавшийся из-за двери звучал слишком уж жизнерадостно для парня, который буквально только что кричал о желании расстаться с жизнью, и у Мехмета потемнело в глазах от ярости. Он еще громче застучал в дверь, выдавая все слова и выражения, что выучил в своем квартале, а потом в армии. Он ругался так грязно, как не ругался никогда в жизни, и его трясло от ярости и злобы.

Я не могу больше держаться.

Я падаю.

Эти мерзавцы за дверью как будто вовсе не слышали его. Он смутно слышал их голоса, заглушаемые его криками и стуком в дверь, и тянулись минуты, и иногда кто-то из них кричал в ответ, чтобы потерпел уже и заткнулся, но он отказывался молчать, только не сейчас, только не теперь.

Черная ярость волной залила его, сменяя черную тоску, и он схватил стул и швырнул его в дверь. Стул был тяжелый, добротный, крепкий. Он выдержал один удар, два, три, только на пятом он начал поддаваться, но Мехмет не останавливался, он замахивался снова и снова, и снова, пока не разбил его в щепки.

Дверь продолжала стоять. Хорошая, крепкая дверь, хорошего, богатого дома. Это дешевые хлипкие двери его квартала не могли выдержать одного нажатия его плечом, эту дверь он бы не выломал, даже если бы у него был штурмовой таран.

Дешевые вещи ломаются быстро.

Дешевые люди ломаются быстро.

Ты дешевый человек, Ягыз Эгемен.

Я не могу больше держаться. Я падаю.

Он уже не думал почти ни о чем, кроме как о том, чтобы выломать эту дверь. Рациональная часть мозга практически отключилась, и в голове только пылала ярость, та самая ярость, что заставила его в прошлый раз пойти в пристройку, взять канистру бензина и сжечь дом своей матери.

Я больше не могу.

Он бился в дверь еще несколько секунд после того, как осознал, что слышит голос Хазан.

Ее голос остудил его, словно обдало ледяным дождем, и огонь, пылающий в голове, не угас, но утих, унялся, был взят под контроль.

– Хазан, – позвал он, и услышал ее, взволнованную, задыхающуюся, родную.

– Мехмет, подожди, они сказали, что ключи где-то здесь, подожди, я сейчас открою…

Через несколько секунд дверь распахнулась, и Мехмет шагнул вперед, и она вошла в ту же секунду, и они почти столкнулись, но – они не столкнулись, их словно притянуло магнитом друг к другу, один миг – и он обхватил ее в объятья, прижимая к себе, гладя ее по спине, уткнувшись лицом в ее шею, вдыхая, судорожно вдыхая ее запах, и он чувствовал, как она одной рукой обхватила его за плечи, второй впившись пальцами в его затылок, перебирая его волосы, прижимая его к себе крепко-крепко.

Он оторвался от нее только услышав, как грохнула входная дверь, и в этот момент злость с новой силой вернулась к нему. Мехмет отступил на шаг, глядя на Хазан, а потом они оба повернулись и побежали к двери, которая, конечно же, оказалась заперта.

– Синан! Синан, открой дверь! – Хазан застучала в окно, отбежав от двери. – Синан, вернись! Открой дверь, немедленно!

– Синан! – Мехмет стучал в другое окно. – Открой! Открой, сукин сын! – Он не сдержался и снова разразился непристойной тирадой, и он услышал, как Хазан замерла, изумленно глядя на него, но он продолжал стучать, и когда он увидел, как Синан насмешливо машет ему рукой, он едва не взорвался от бешенства. Когда рукой помахал ему и Эрдал, Мехмет сам не понял, как удержался от того, чтобы не начать крушить все вокруг него.

– Мехмет! Мехмет!! – Хазан подбежала к нему, обняла его, обхватила его со спины, прижимая к себе. – Мехмет, пожалуйста, прошу тебя, успокойся!

– Я убью его, – Мехмет уже не кричал, он почти рычал, почти беззвучно. – Убью его, убью!

«Он воспользовался мною, – подумал он, желая кричать это во все горло. – Он воспользовался моей любовью к нему, моей привязанностью к нему, моим желанием его защищать, он воспользовался этим, чтобы загнать меня в ловушку, чтобы поймать меня в капкан, он наживкой использовал мою о нем заботу!»

Это было предательство.

Это была измена.

– Я убью его! Аллах свидетель, я его убью!

– Мехмет, милый, любимый, пожалуйста, пожалуйста, успокойся!