Чернее ночи

— И правильно сказали. Вал мы для Аргунова сделаем. Важно будет только не упустить его потом — узнать, куда он будет переправлен. Кстати, вам случайно не известно, куда они хотят перебраться со своей типографией из Финляндии?

Азеф отрицательно качнул головою.

Он слышал, что типографию собираются переправить по частям куда-то в лес, под Томск. Вроде бы в какой-то переселенческий пункт, которым заведует доктор Павлов, брат жены Аргунова — Марии Евгеньевны. Но «отдавать» пока типографию не собирался. Два выпуска «Революционной России» произвели должное впечатление и в империи, и за границей. Грозный призрак раздавленного, утопленного в крови народничества опять замаячил над страною, в которой в последние годы крамола вроде бы поутихла. От министра внутренних дел, шефа жандармов Дмитрия Сергеевича Сипягина потребовали принять решительные меры. Но Азеф решил не спешить с «отдачей», цена которой должна была, судя по всему, повышаться с каждым днем.

Впрочем, Зубатов и не торопил его. И если своих агентов он сравнивал с любимыми женщинами, то «самой любимой женщиной» был для него Азеф.

Пожалуй, еще за всю свою историю Московское охранное отделение не было так осведомлено о положении в революционных кругах, причем не только Москвы, но и Петербурга, Киева, Кишинева, Одессы. И хотя в этом была заслуга не только одного инженера Раскина — реорганизованная Зубатовым охранка работала блестяще, — роль Азефа в освещении революционных кругов изнутри все возрастала.

Теперь, будучи уверенным в том, что контролирует ситуацию, Сергей Васильевич при поддержке Сипягина решил заняться другой стороной своей «двусторонней политики». Твердо держа в руках кнут, он решил пустить в дело и пряник: после того, как в минувшие десятилетия у крамольной интеллигенции ничего не получилось с «хождением в народ» — крестьянство отвергло злонамеренных агитаторов, так теперь — решил Зубатов — надо закрыть рабочие массы для агитаторов нынешних, «массовиков» — но тогдашней терминологии.

Уже летом 1901 года в Вильно выходцы из «Бунда» создали с помощью агентов Зубатова Еврейскую независимую рабочую партию, и вскоре «независимовцы» принялись создавать свои отделения в крупнейших промышленных городах, особенно на юге. Одним из активнейших агентов Зубатова в руководстве этой партии была М. В. Вильбушевич (Маня), называвшая себя «социал-демократка-бундовка» и боровшаяся при этом как с социал-демократами, так и с бундовцами: противников своих она щедро отдавала Зубатову... В Одессе виднейшим лидером созданной Зубатовым партии стал другой его агент, убежденный сионист Г. И. Шаевич.

Настала пора и созревшего, по агентурным сведениям Зубатова, московского социал-демократического «Рабочего союза». Разгромлен он был быстро и умело, улики против арестованных были неопровержимы. А самое главное — арестованные были раздавлены морально, убедившись, что Зубатову был известен буквально каждый их шаг, а это означало: организация была сверху донизу пронизана агентами охранки. Все было готово и для разгрома организаций эсеровского толка. По сведениям Азефа, подтверждавшимся и другими агентами Зубатова, готовился съезд группировок социалистов-революционеров в Харькове, на который должны были прибыть видные представители Рабочей партии политического освобождения России, Союза социалистов-революционеров, Южной партии социалистов-революционеров, а также двух заграничных организаций — Группы старых народовольцев и Аграрно-социалистической лиги.

Но пока это дело «созревало» и ждало своего часа, Зубатов, будучи умным и дальновидным, все больше укреплялся во мнении, что усилиями одних секретных сотрудников и провокаторов революции не предотвратишь.

«Пока революционер проповедует чистый социализм,— размышлял он, — с ним (с социалистом) можно справиться одними репрессивными мерами, но, когда он начинает эксплуатировать мелкие недочеты существующего законного порядка, одних репрессивных мер мало, а надлежит немедля вырвать из-под ног его самую почву... урегулировать рабочее движение, дифференцировать различные его проявления и определить, с чем нужно бороться и что нужно только направлять».

Идея оттачивалась, из нее рождалась четкая программа практических действий:

«1) Идеологи — всегдашние эксплуататоры масс на почве их нужды и бедности, их надо изловлять и 2) борясь с ними, помнить всячески: «бей в корень», обезоруживай массы путем своевременного и неустанного правительственного улучшения их положения на почве мелких нужд и требований (большего масса никогда сама по себе и за раз не просит). Но обязательно это должно делаться самим правительством, и притом неустанно и без задержки».

К осени 1900 года идея «зубатовщины» уже окончательно сформировалась и ждала своего претворения в жизнь. А для начала охранка стала создавать нелегальные рабочие кружки, в которые приглашались «массовики»-агитаторы. В кружки входили агенты охранки и специально подобранные рабочие (рубль за участие в одном заседании кружка).