Черненькие штучечки (СИ)

Она перестала обращать внимание. Научилась находить плюсы. Представила, что у нее не одна, а две собаки: «я же не могу обижаться на собак за то, что они пукают? В конце концов, я тоже пукаю. Вся разница в том, что я делаю это в туалете. А они не понимают. Они просто другие».

Два домашних животных в маленькой квартирке — да нет, это легко. Особенно, когда одно из них выгуливает другое. Так радует хороший аппетит у любимой собаки. И пусть линяет, лишь бы не болела.

Ну и чтобы трусы каждое утро надевал свежие.

— Мы не развелись даже тогда, когда он пришел домой в трусах на левую сторону. Знаете, деточка, это есть такой анекдот… Очень старый анекдот. Он раздевался в спальне, я увидела. Он увидел, что я увидела. Я увидела его глаза.

— У вас были такие прекрасные отношения, — растерянно пролепетала Валенька, втягивая голову, как будто пытаясь защититься от этой невыносимой откровенности, — вам все всегда завидовали… Вы такая прекрасная пара.

— Да, — сказала Вероника Платоновна, и интонация её стала уже здешней, а не потусторонней, как минуту назад, — я была абсолютно счастлива в браке.

Она тогда увидела его глаза. Такие же были у Эльзы, когда она не дотерпела до их возвращения из театра и сделала лужу в коридоре. Глядя на Андрея Николаевича, Вероника Платоновна засмеялась. Когда это случилось с Эльзой, смешно не было. Эльзу было очень жаль — оставили одну на весь вечер, не вывели вовремя. Старая собака, она не могла долго терпеть.

А тут — смешно.

Мимолётная сучка. Быстрая случка. Три дня будет болеть с похмелья.

— Мы никогда об этом не говорили. Никогда, — промолвила Вероника Платоновна, и её реплика прозвучала совершенно некстати к сказанному перед этим.

— Вероника Платоновна, — решилась Валенька, — Вы сказали, что Андрей Николаевич… сегодня? Почему?

— Очень тяжелый инсульт, — помолчав, ответила Вероника Платоновна, — очень тяжелый. Полностью парализован. Только пальцы… Взял меня за руку… Узнал. Заплакал.

— Так, может быть, всё образуется? — Валенька забежала вперёд и заглянула Веронике Платоновне в лицо.

Та остановилась, поправила очки, и глядя поверх Валенькиной головы, сказала грустно, но совершенно твёрдо:

— Да нет. Уже позвонила ветеринару. Вечером придёт, усыпит.