Черняев 1984

Во всяком случае, я говорил от имени ЦК, я «одобрял» и обещал всякую поддержку. Хотя ЦК - ни сном, ни духом. Даже, если бы я попытался доложить в ЦК, никто бы не обратил внимания: подумаешь, какая-то там австралийская компартия и вообще неизвестно, что там происходит, а разобраться и просто знать - некогда, не хочется, и «не нужно».

«Важнее» (перехожу опять на Пономарева) произносить речи перед французскими парламентариями, от чего никакого реального действия не будет (чистый протокол), но зато

- почти целая полоса в «Правде» с текстом этой речи, удручающей своей банальностью и болталогией. Вряд ли найдется в СССР десяток читателей, которые прочтут эту речь, а уж во Франции - подавно.

Пробежал архивные публикации Зощенко в № 10 «Нового мира». У него, оказывается, «такое» появилось еще до начала того, когда он стал публиковаться писателем.

Служебные вещи, например, ТАСС читаю с большим увлечением, чем просто литературу, стоящую вокруг на полках. Может быть, опять же потому, что это еще для чего- то пригодится.

Позвонил Тимофеев и предупредил, что есть отзывы на VIII том, а они могут спровоцировать Б.Н.’а на ликвидацию всей двухлетней работы. Я подумал, как отбивать. Надо будет взять слово после доклада Тимофеева.

31 октября 84 г.

_Вчера был на Секретариате ЦК. Горбачев в отпуске, после целого лета и осени, когда он вел и Политбюро и Секретариат. Все ожидали, что теперь, временно, Секретариат будет вести Романов - единственный, как и Горбачев, секретарь ЦК - член Политбюро, больше таких нет. Однако, ко всеобщему изумлению, появился сам Черненко.

И это зрелище достойно современной истории. Прежде всего - разительный контраст с Горбачевым - живым, умным, заинтересованным в том, что он делает, верящим, что можно чего-то добиться, человеком с замыслами, с готовностью действовать ради задуманного.

А этот: читает наименование вопроса повестки дня так, что мой внук в сравнении с ним - Качалов. Косноязычно, путая слова, перевирая ударения, без знаков препинания. Сама манера «ведения собрания» - на уровне первичной организации в какой-нибудь мелкой мастерской: «Вопросы есть? Нет.. Кто-нибудь хочет сказать? Вы? Послушаем товарища.»Комментарии примитивны, однообразны, формальны (лишь бы перейти к следующему вопросу). Выводов - никаких, а заключения к прениям, - лучше бы их не было, потому что ничего не поймешь. Я, например, так и не понял, дали или нет Бондарчуку в порядке исключения государственную премию («Красные колокола») или нет (он не добрал в Комитете по премиям двух голосов).

И вот сижу я, смотрю на этого человека и думаю: как же это так? В великой стране, у богатого талантами народа, создавшего величайшую культуру и произведшего на свет сотни и тысячи людей глубокого ума и уникальной образованности, такой лидер - примитивный, убогий, полуграмотный, серый человек, посредственность из посредственностей, ни в чем серьезно не разбирающийся и не знающий ничего основательно. А от него зависят судьбы мира, сверхдержава в его руках, он располагает властью, сопоставимой разве с властью диктатора банановой республики: одного слова его достаточно, чтобы любой в нашей стране оказался не там, где он есть, и не тем, кто он есть.

Как же все это так? В век НТР, в конце XX столетия?!

Сегодня утром убили Индиру Ганди. Подумал: как же идет история, которая, как известно, определяется марксовыми законами? Как образуются точки высокого напряжения в мировой политике, чреватые тягостными последствиями для целых народов?

Корейский самолет..

Дело Абушара.

Убийство Индиры Ганди.

Убийство польского кзендза.

Смерть Андропова.

Ну, и т.п.

Непомерная власть средств массовой информации, которая вовлекает в мировую политику миллионы и сотни миллионов людей (о чем мечтал Ленин), превращает эту мировую политику в сцепление случайностей, грозящих взорвать человечество.

1 ноября 84 г.

Обсудил с Тимофеевым и К^о идеи и концепцию межпартийной конференции - «Рабочий класс 80-х годов и коммунисты». Обсудил с ним же, что надо еще сделать по VIII тому после заседания главной редакции.

Пономарева посылают в Бухарест: Чаушеску захотел обсудить с одним из секретарей ЦК КПСС актуальные международные проблемы и состояние коммунистического движения.

Значит, праздники (или наполовину) у нас горят: надо готовить «позиции» - 11-го он

улетает.

Б.Н. заторопил с запиской об МКД, должно быть, хочет ее протолкнуть, пока Горбачев в отпуске.

Дело Амбарцумова закончится рутинными обсуждениями: на специальное заседание редколлегии «Вопросов истории» посылают академика Тихвинского, чтоб провел «воспитательное обсуждение». Федосеев спросил у Богомолова - директора института, где работает Амбарцумов, собирается ли он реагировать на статью Бугаева? Тот ответил: да, мы обсудим в секторе или на собрании, но и выскажем свое мнение о статье Бугаева, а не только