Черничный чай (СИ)

Вбираю член как можно глубже, дабы принести больших удовольствий Бенедикту, и на время оставляю его в себе без каких-либо ласк, а после выпускаю громко, отчего тонкие нити слюней растягиваются, соединяя мой рот и эрегированную плоть профессора.

Закладываю член за щёку, посасывая, и двигаю головой медленно. После же создаю вакуум, меняя положение плоти в себе, отчего Рид стонет, в унисон с моими сдавленными глухими возгласами, что создают вибрацию, удовлетворяя профессора более чувствительно. Но так быстро заканчивать наше соитие, мы не желаем. Мы хотим утонуть друг в друге, почувствовать друг друга, а главное любить…

Бенедикт поднимает меня с пола и ведёт к деревянному рабочему столу, завлекая в сладостный и трепетный поцелуй. Упираюсь ягодицами в край стола, в который меня буквально впечатывает Рид, властно придавливая своим телом. Руками, не медля, поднимает подол моего платья, задирая до талии. Блуждает ладонями, изучая каждый изгиб моего податливого тела. Между ног давно стало мокро. Клитор пульсирует от возбуждения, а лоно буквально истекает, требуя удовлетворения неминуемого.

Мои трусики спускаются до щиколоток, но, чтобы нам было комфортнее, я ко всем чертям скидываю их на древесный пол. Пособия и какие-то бумаги глухо слетают на пол со стола, на который меня усаживает Бенедикт. Ногами обхватываю мужскую поясницу, и притягиваю Рида плотнее, буквально вжимаясь в него.

Самозабвенно ласкаю губы профессора, чувствуя, как узел желания внизу живота затянулся чуть ли не до спазма. Терпеть больше нет сил, я хочу почувствовать своего мужчину в себе, раствориться в нём, отдаться ему…

Отстраняясь от профессора, прервав поцелуй, и вновь всматриваясь в его лицо, я тихо, но уверенно шепчу:

— Хочу тебя, — прикусываю нижнюю губу, хлопая ресницами, наблюдая за Бенедиктом снизу вверх.

— Повтори, — он приподнимает мою голову за подбородок, раздвигая мне ноги своими бёдрами шире.

— Я хочу тебя, любимый, — умоляюще шепчу, кладя ладошку на его часто вздымающуюся грудь.

Впиваясь вновь губами друг в друга, я ощущаю грубые поглаживания на своих бёдрах, а сама тазом вперёд подаюсь, прося уже наконец-то совершить заветное проникновение. Головка члена скользит по моему влажному клитору, дразня и искушая. А я и готова поддаться этому искушению, испробовать вновь самый страшный грех и ни о чём больше не думать.

Мужские поцелуи дорожкой спускаются к шее моей, что явно будут виднеться красные отметины, которые мне придётся скрывать от лишних глаз. Бенедикт посасывает мою нежную кожу, прикусывает, оттягивая, заставляя меня сбивчиво дышать, ведь страсть окутывает нас полностью, не давая отступа назад.

Видимо, больше не вытерпливая, Рид решает не мучать нас обоих, оттого он подставляет налившийся кровью член и входит в меня неторопливо, нежно растягивая стенки моего лона, которое наконец-то почувствовало наполненность. Стон громкий слетает с уст моих, который смазано ловит профессор, ведь мы не дома, поэтому привлекать громкими возгласами поздних обитателей университета не стоит.

Цепляюсь руками за крепкую шею Бенедикта и прогибаюсь в спине, откидывая голову назад. Толчки во мне постепенно набирают обороты, принося блаженство неимоверное. Ладонью профессор зарывается в мои распущенные волосы и, стягивая их на затылке, заставляет прогнуться ещё сильнее. Сдерживать порывистые стоны становится непосильным трудом, поэтому прикусывая нижнюю губу, я только приглушённо мычу, пытаясь совладать со своими деяниями и не закричать уже громко от ласк моего мужчины.

Были бы мы сейчас дома, я б точно не боялась сорвать себе голос, крича от удовольствия. Хлюпающие звуки проникновения туманят мой разум, а взор закрывает пелена разврата. Движения во мне стали резче, что казалось ещё немного и меня вознесёт на апогей удовлетворения. Но Рид выходит из меня, меняя положение моего тела, ставя ногами на пол.

Перевернув меня к себе спиной, наклонив чуть вперёд и раздвинув мои ноги пошире, профессор вновь входит в меня. На этот раз резко и достаточно жёстко, отчего я, не сообразив, дала отчаянному крику вырваться наружу.

— Не стоит так шуметь, Софи, — хрипит мне на ухо Бенедикт, закрывая мой рот своей ладонью.

Я извиваюсь в его крепком хвате, прогибаясь в спине от каждого необузданного толчка. Стону, отныне не сдерживаясь, ведь мои выкрики всё равно заглушаются. Ноги становятся ватными, а на каблуках стоять ещё труднее, когда в меня вколачивается озверевший от любви мужчина. Мокрые проникновения, шлепки тел, утробное рычание Рида — всё смешивается воедино, затмевая весь мир. Сейчас существуем только мы, и кроме нас больше никого нет. Подбиваюсь под ритм бешеный, подаваясь тазом назад, давая нам возможность совершать более глубокие проникновения.