Черника на снегу

– Кофе? Сигарету? – Саша улыбалась так, что скулы чуть не свело судорогой.

Аллочка даже не обратила внимания на беспорядок на столе и тем более на джем. Саша быстро собрала розовые гранулы в салфетку, потом смоченным водой бумажным полотенцем, сложенным в тысячу раз, принялась судорожно вытирать стол.

– Знаешь, я посмотрела один фильм, он так и называется: «Кофе и сигареты», – говорила, усаживаясь за стол, Аллочка, аккуратная, чистенькая, еще довольно молодая женщина, в серой юбке и теплом сером свитере. Волосы ее были зачесаны назад, открывая гладкий, без единой морщинки, лоб, розоватый узкий нос, тонкие губы. Большие голубые глаза излучали умиротворение. – Так вот, я даже не столько его смотрела, сколько слушала… Готовила себе в кухне, а фильм шел как бы сам по себе. Так вот, лично я поняла этот фильм так. Люди, встречаясь, пьют кофе и курят сигареты. И, собственно, это все. Не о чем говорить. Разве что спрашивать друг друга – не собираешься ли ты бросать курить? Или: раньше в кафе заказывали кофе, скажем, с булочкой или бутербродом, пирожком, а сейчас берут «джентльменский набор» – кофе и сигареты. Возможно, я что-то не поняла, но, с другой стороны, задумалась: может, мне на самом деле бросить курить?

Мне бы твои заботы, усмехнувшись про себя, подумала Алекс. Несколько мгновений она даже завидовала этой спокойной женщине, пока еще не собиравшейся отравить своего мужа. Возможно, когда-нибудь наступит такой момент, когда и она созреет для этого… Алекс бы ей помогла. Да и вообще, женщины должны понимать и помогать друг другу.

«Представляешь, вот этим джемом с крысиным ядом я собираюсь отравить мужа…»

Алекс улыбнулась одними губами, представляя, что она произносит эти слова вслух. Хорошо, что люди не научились еще читать мысли…

– А я то курю, то не курю, в зависимости от настроения.

– Вот! – воскликнула Алла. – Вот именно! Люди, которые встречаются за чашкой кофе, если вспомнить фильм, только и делают, что говорят о сигаретах и всякой ерунде… Мы, люди, словно бы измельчали.

– Ну… не знаю… Нет-нет, я так не думаю.

Алекс уже взяла баночку с джемом в руки, чтобы убрать ее пока что подальше, как вдруг поняла, что когда Гарашин погибнет и выяснится, что его отравили с помощью джема, и когда следователь будет опрашивать свидетелей (в их число, возможно, попадет как раз Аллочка), то она непременно вспомнит и этот джем. Получается, что этот джем уже нельзя использовать в деле! Надо срочно придумывать что-то другое, благо упаковок с крысином ядом под ванной лежит еще три штуки.

– Какая красивая баночка, – улыбаясь, сказала ставшая уже ненавистной соседка. – Кажется, это французский джем? Я покупала такой, из темной вишни… А это с чем?

– Это с черникой. Любимый джем Юры, – произнесла она убитым тоном, понимая всю тщетность своих приготовлений и надежд.

Может, заодно отравить и эту дуру?

– Вкусный?

– На любителя. Мне лично не нравится. Но зато полезный. Очень. Особенно для глаз.

– Надо будет попробовать…

По-хорошему, она должна была бы предложить соседке попробовать джем, но Алекс решила с убийством пока повременить. Усмехнулась собственным мыслям.

– Я не предлагаю его тебе потому, что приготовила его для Юры, чтобы он взял его к себе на работу. Он после обеда всегда пьет чай с этим джемом. В следующий раз, хорошо?

– Да бога ради! Я и не хочу сейчас ничего сладкого. Да, жаль, что у вас нет детей… Вы – такая чудесная пара! Понимаю, что это не мое дело, но все равно… Саша… Вернее, Алекс, у меня есть хороший доктор, который лечит от бесплодия. Не знаю, кто виноват (в физиологическом плане, разумеется) в том, что у вас пока нет деток, но если дело в тебе, то я могу порекомендовать…

– Не стоит. Тем более что я совершенно здорова. Просто у нас, вероятно, какая-то несовместимость. Или же просто не пришло время, и такое бывает.

– Я поняла. Извини. Больше не буду совать нос не в свои дела. Еще раз прости… Просто каждый раз, когда я вхожу сюда, меня охватывает чувство какого-то особенного комфорта и уюта: у вас дома очень красиво и чисто. Кажется, что в этой семье есть все, что только необходимо для счастливой жизни… кроме детей.

А ведь она – клиническая дура, подумала Алекс, мысленно отправляя Аллу на эшафот, под ручку с Гарашиным. Нет, не на эшафот. Поднося им обоим на подносе пару чашек чаю с ядом.

А если бы я действительно переживала по поводу отсутствия детей, что бы я испытывала, слушая весь этот бред? Какая же она нетактичная, циничная и жестокая! А что, если она говорит все это из зависти? Ведь она уже не так молода, как я, и у нее, возможно, не все в порядке с мужем… Хотя у меня ведь тоже – не все в порядке. Вот убью Гарашина, тогда и будет все в полном порядке…

Надо было ее как-то выпроводить, но очень вежливо. Однако быстро это не получится, ведь еще и кофе не готов, да и выкурена лишь половина сигареты…

– Ой, а что это за гранулы такие… розовые, рассыпаны на полу? – спросила Аллочка, попыхивая сигареткой.

17

14 декабря 20.. г.

Марк

С телефоном в руке Марк вышел из спальни Фабиолы. Звонил Локотков.