Черника на снегу

– Тринадцатого декабря, приблизительно в 10.30, Саша выпила чай с шиповником из термоса. В чае был растворен атропин. Экспертиза показала, что чай заварили сутки тому назад. А ее муж был отравлен двенадцатого декабря, между 16 и 17 часами. Крысиный яд был в черничном джеме, который, по словам секретарши, так любил ее шеф. Он всегда, когда пил чай, либо намазывал джем на печенье, либо просто ел его ложкой.

– Вы выяснили, кто купил этот джем?

– Секретарша сказала, что она покупала джем, и чай, и сахар, ее попросил об этом сам Гарашин, как раз тогда, когда в его кабинете находилась его жена, Александра. Девушка подумала еще, что он отправил ее в магазин нарочно, чтобы она, возможно, не присутствовала при семейной сцене… Так ей, во всяком случае, показалось. Про джем здесь вообще все интересно. Дело в том, что Гарашин вообще не притрагивался к тому джему, который купила секретарша! Он любил какой-то особенный, французский черничный джем, в узких высоких баночках…

– Я знаю такой. Мама любит такой джем, только из черной черешни. И что?

– Да то, что во время осмотра комнаты отдыха Гарашина, где Локотков и обнаружил его труп, нашлась и баночка с французским джемом. Вероятно, когда Гарашину стало плохо, он смахнул ее со стола, и она закатилась под диван.

– А где же была в это время секретарша?

– Она была записана к зубному врачу. Мы это проверили. Это был не первый ее визит, у нее действительно открылась пломба, и в предыдущий визит ей положили лекарство. Словом, похоже, что она не лжет.

– Что же получается? Двенадцатого декабря утром Саша заваривает чай с шиповником и провожает мужа на работу. Какие между ними отношения – никому неизвестно. Неизвестно также и то, что случилось после того, как он ушел. Возможно, она нашла документ, подтверждающий покупку квартиры для любовницы, или что-то еще, что вывело ее из себя. Причем я не думаю, что это были презервативы… – Тут Рита покраснела, вспомнив свою недавнюю истерику по поводу подброшенных Марку презервативов. – Это мелочь по сравнению с такой серьезной покупкой. Словом, она заявляется к нему после обеда, скорее всего, устраивает скандал, Гарашин чувствует себя неловко перед секретаршей и просит ее пойти в магазин. В это время Саша незаметно ставит баночку с джемом…

– Куда она ее ставит? Она не может поставить ее на стол знаешь почему? Вот представь себе. Она кричит на него, ругается, упрекает мужа в измене, говорит, что никогда не даст ему развода, и вдруг после всего этого достает его любимый джем и ставит перед ним – вот, дорогой, пожалуйста… Этого быть не может, – заявил Марк.

– А кто решил, что они ругались? Это же только наши предположения, – возразила Рита.

– Но зачем-то Гарашину понадобилось удалить из офиса секретаршу… Не любовью же они там занимались?

Рита пожала плечами.

Марк посмотрел на нее и задумался.

– Локотков сказал, что, как только она пришла, так сразу же попросила секретаршу принести воды…

– То есть удалила ее из приемной, так?

– Да.

– Получается, что, когда она туда входила, ей требовалось, чтобы секретарши не было в приемной, и когда выходила – тоже.

– Мы с Локотковым думали, что Саша выпроводила таким образом секретаршу для того, чтобы подложить куда-нибудь яд – в чай или куда-нибудь еще…

– Ну-ну?

– Но джема в приемной не было, это точно. Секретарша пошла за ним уже позже. Кстати говоря, тот джем, что купила она (мы проверили чек, сверили дату, время), так и остался нетронутым, я тебе сказал об этом.

– Значит, Саша, как я уже и говорила, пришла в приемную со своим, уже отравленным джемом. Чтобы не травить мужа дома, чтобы не связываться с трупом, она решила отравить его на работе. Скажи, Марк, неужели она дура, чтобы на глазах у секретарши заявиться к мужу и отравить его? Она не понимала, что последует за этим? Марк, у меня есть одна идея! Пожалуйста, дай мне ключи от квартиры Гарашиных! Я должна кое-что сделать, непременно.

– Поехали, – Марк решительно встал. – Я догадываюсь, что ты задумала.

20

13 декабря 20.. г.

Алекс

Дрожащими руками она пыталась открыть дверь квартиры, пока не почувствовала, как та поддается сама. Перед ней стоял Ванечка. Бледный, с запавшими глазами.

– Привет, – произнес он и закашлялся. Видно, от нервов у него пересохло в горле.

– Привет, милый, – Алекс храбро шагнула ему навстречу.

Но запах грязной, прокуренной квартиры вызвал у нее новый приступ тошноты, и Алекс едва успела добежать до туалета, как ее вырвало. Она опиралась о грязный унитаз, и ее рвало до тех пор, пока из женщины не пошла желчная горечь.

Долго мылась под душем, полоскала рот и не представляла себе, как выйдет после этого к Ванечке.

Отражение в зеркале испугало ее. Припухшие веки, покрытые сетью красных точек – следы лопнувших сосудов.

– Ты в порядке? – услышала она испуганный голос за дверью.

– Сейчас выйду… Это нервы.

– Я понимаю… – услышала она слабый голос Ванечки и вышла.

Он смотрел на нее как-то странно.

– Ты как? – спросила она по-матерински нежно, забыв почему-то о том, как она сейчас выйдет в таком виде. – А? Я привезла деньги.