Черника в масле

«Внезапная тревога». А что, бывает другая? Например, когда сидишь, ждёшь, минуты, секунды считаешь: «Ну вот, сейчас бабахнет!». И только тревогу объявляют, радостно бежишь вприпрыжку – ура, наконец-то, тревога, дождались! Увы, так бывает только в кино. Тревога в военном смысле – это всегда нечто такое, что вламывается в обычный рутинный распорядок в самый неподходящий, неожиданный момент. Примерно как она застала майора Сергея Хоменко на унитазе в сортире командного пункта 160-го истребительного авиационного полка, что расположился на аэродроме Бесовец под Петрозаводском. Сирена завыла так, что он едва не свалился с фаянсового сиденья. Почти сразу по коридору за стеной загрохотали бегущие ноги. Спустя ещё полминуты кто-то забарабанил в дверь туалета.

– Товарищ майор, товарищ майор! Тревога!

«Ну, твою же ж мать!». Майор Хоменко постарался в ускоренном режиме выдавить из себя остатки вчерашнего не очень свежего и плохо прижившегося в кишках ужина.

– Я слышу, не глухой! Через минуту буду!

В минуту уложиться не удалось, но спустя две с половиной он уже вбегал в командный пункт, отряхивая воду с рук – вытирать их ему показалось слишком долго.

– Докладывайте!

– Приказ из Оперативно-стратегического командования! Объявлена боевая тревога для перехвата воздушной цели. – Голос дежурного лейтенанта вибрировал и срывался от нервозного возбуждения. Видно было, как подрагивают его пальцы, а кончики оттопыренных ушей налились таким пунцовым оттенком, что казалось, об них скоро прикуривать можно будет. Тем не менее было видно, что этот вчерашний студент, отбывающий стандартную полугодовую воинскую повинность, голову не потерял, в истерику не впадает и действует по протоколу. Сам протокол, собственно, лежал раскрытым перед ним на столе. – Они особо подчеркнули, что тревога не учебная и нарушитель реальный. Включена сирена оповещения по части. Отправлено сообщение дежурным пилотам. Личный состав поднят по тревоге.

– Принято. Сообщение из штаба на мой экран. И коротко подробности.

– Есть. Вот приказ от командования. Крупная воздушная цель идёт на высоте примерно девять тысяч со скоростью около восьмисот. Движется с северо-запада в направлении приблизительно восточнее Вологды…

– В смысле – Вологды? Он где вообще сейчас?

– Сейчас он должен проходить примерно вдоль юго-западного берега Онежской губы…

– Примерно?! Как, вашу мать…, – Хоменко вдруг резко замолк и прикусил губу. Какой смысл орать на этого «пиджака»? Он-то откуда знает, как цель оказалась в глубине воздушного пространства, почти у них за спиной. А «примерно» и «приблизительно»… Он и сам прекрасно знает, что этот район прикрывается радарами, как задница привокзальной шлюхи – то есть практически никак. У них даже граница с чухонцами закрыта нормально только в районе Питера, а чем дальше к северу, тем дырявее решето. Если нарушитель идёт с северо-запада, то удивляться особо нечему.

– Так. Какой приказ?

– Поднять истребители, перехватить цель, выяснить, что это, доложить. Дальнейшие действия по особому распоряжению.

– Координаты цели есть?

– Точных – нет, – лейтенант замялся, будто это была его вина. – Есть вектор движения, скорость, высота и последние координаты из наблюдений ПВО Северного флота. Всё остальное построено как экстраполяция…

– Отлично, просто отлично! – майор грозно глянул на лейтенанта, но опять вовремя спохватился. Парень здесь не виноват ни разу. Вчерашний ужин, который всё никак не мог успокоиться в животе, предлагал Хоменко более весомый повод для негодования. А лейтенант всего лишь докладывал ситуацию, как есть. Сейчас гораздо важнее было другое – а смогут ли они выполнить хотя бы первую часть приказа? В смысле, поднять в воздух истребители? Разумеется, два дежурных Су-27П стояли – должны стоять – готовыми к вылету, то есть заправленными, с полностью заряженными батареями, укомплектованные вооружением. Однако прошлый опыт подсказывал, что это не является безоговорочной гарантией, что самолёт именно взлетит, а не развалится на старте. Всё-таки, 20—25 лет для боевого самолёта, у которого качественное техобслуживание в последнее десятилетие случалось по большим праздникам – это возраст сюрпризов.

– Что с самолётами?

– Выкатывают из ангаров, через пять минут должны быть готовы к вылету.

– Кто дежурит из пилотов?

– Командир дежурного звена – капитан Петраковский, ведомый – лейтенант Михалков. Подняты по тревоге, готовятся к вылету. Через пару минут должны прибыть к своим машинам.

– Да что у тебя всё приблизительно, лейтенант! – не выдержал всё-таки и сорвался майор Хоменко. – «Через пару минут», «должны быть», «примерно», «около»! Ты здесь в войсках, а не на гражданке!

Лейтенант покрылся пунцовыми пятнами и испариной, уголки губ у него предательски задрожали. Майор сразу пожалел, что не сдержался, но останавливаться было уже нельзя. Раз уж командир взялся орать, то орать надо до конца, иначе это не офицер, а климактерическая истеричка с перепадами настроения.