Чернила

Заваркины не были родней по крови, но не были они и обычной парой, которых связывает секс, привычка, деньги или гормоны. Их отношения были иными: будто однажды в непролазной лесной чаще одно дерево выросло слишком близко к другому, и, чтобы выжить, им пришлось сцепиться корнями. Идут годы, но они лишь глубже врастают друг в друга, переплетаясь ветвями. Они вместе противостоят ураганам и свинцу в почве, что их питает. У них два ствола, но они – единый организм, живущий в симбиозе. Даже принадлежавшие к разным видам, они стали неуловимо похожи – не разберешь, какой листок с какого дерева упал. Кому, например, изначально принадлежала эта хитрая заваркинская ухмылка?

Зульфия вдруг поняла, что завидует. Ей никогда не встречались столь увлеченные друг другом люди, да и сама она никогда не испытывала похожих чувств. От жалости к себе и  пережитого стресса – ведь ей, на минуточку, угрожал здоровый, злобный, почти всемогущий мужик – ей захотелось расплакаться.

- Я пойду, возьму еще пива, а то эту официантку не дождешься, - быстро сказала она, проглотив душившие ее рыдания. Чтобы Заваркины не успели ее остановить – галантный Вася ни за что бы не пустил ее добывать алкоголь самостоятельно – она подскочила и ринулась вверх по лестнице.

В туалете на первом этаже она умыла покрасневшее лицо, и ей стало легче. На выходе она столкнулась с высоким черноволосым мужчиной: он был в камуфляже – новом, но довольно грязном – он извинился ей вслед с акцентом. Зульфия не обратила на него никакого внимания и направилась к стойке.

В пабе было довольно многолюдно: к вечеру «Медная голова» набивалась до предела. Ирландский паб был только что открывшейся диковинкой, жемчужиной среди злачных заведений города Б.

- Позвольте вас угостить, - вежливо осведомился голос за Зулиной спиной. По акценту она догадалась, что это толкнувший ее молодой человек.

Если бы не эта удушливая зависть к чужим отношениям, не стресс и не внезапные слезы, Зуля никогда бы не позволила незнакомому человеку заплатить за ее выпивку. Она была женщиной свободолюбивой и придерживалась современных взглядов в отношении мужчин –на свидании раздельный счет, домашнее хозяйство пополам и работа-работа-работа. Она чувствовала себя неловко даже тогда, когда Вася Заваркин, не обращая внимания на ее сопротивление, оплачивал ее выпивку или мороженое.

- Сегодня позволю, - сказала она, грустно кивнув. Мужчина махнул бармену.

Он был высок, строен и хорош собой. Его орлиный нос с легкой горбинкой выглядел благородно, черные глаза в обрамлении пушистых ресниц смотрели тепло и немного покровительственно. Зуля глянула на его руки, когда он подавал пятисотрублевую бумажку бармену: тонкие запястья, длинные пальцы с глубокими ямочками между сбитыми костяшками.

- Это коктейль называется «Ирландская республиканская армия», - пояснил он, когда Зуля приняла стакан у бармена. В стакане болтался сливочный ликер, кубики льда и соломинки. – ИРА часто называют «*ndefeated», что значит «непобежденная». Я вижу, что вы расстроены какими-то неприятностями, поэтому и заказал его. Чтобы иметь возможность сказать: никому никогда не позволяйте себя сломить! К тому же у него приятный вкус…

Душа Зульфии наполнилась признательностью незнакомцу: он сказал именно то, что она хотела услышать. С правильной интонацией и в нужное время.

- Меня зовут Зульфия, - представилась она, будто сделала признание.

- Я – Георгиос, но друзья зовут меня просто Зузич, - сказал он, - это моя фамилия.

- Вы – грек? – поинтересовалась Зуля.

- Моя мать – гречанка, отец – русский, - улыбнулся он. Улыбка у него была теплая и как будто немного виноватая. – А вы? Вы ведь с Кавказа?

- Как вы догадались? – поразилась она.

В Зульфие – обладательнице очень светлой кожи и русых волос  - никто никогда не признавал дагестанку, пока она не называла свое имя. Немного рисуясь, она произносила его, украшая неподражаемыми интонациями, которые культивировали в своей речи жители города Б – она намеренно фрикатизировала свою «г» и растягивала гласные.

- У вас чудесный нос, - произнес Зузич с улыбкой, - очень благородный. Немного ужесточает ваше лицо, но очень вам идет.

Зульфия поразилась. Ей делали достаточно комплиментов: хвалили белую кожу, густые волосы или пышную грудь, но никто никогда не говорил ей, что у нее красивый нос.

- Я, знаете ли, спец по носам, - засмеялся Зузич и тронул свою переносицу пальцем. Зуля тоже засмеялась и поняла, что снова краснеет: на этот раз не от обиды или гнева, а от смущения.

«Попала, старушка, под чары» - подумала она.

Зузич рассказал, что он – кинолог, дрессирует служебных собак и извинился за свой замаранный наряд, сказав, что приехал в паб прямо с работы, где ему пришлось валяться в пыли с собакой по имени Фред. Овчарку выписали из Франции и она, к сожалению, понимала команды только по-французски. Зузич, как единственный человек в здешней полиции, знающий французский, взялся ее переучивать.

- Это практически невыполнимая задача, - смеялся он, - но я люблю трудности…