Чернила

Он был умен, обаятелен и самое главное: он, так же как и Зуля, был увлечен своим делом. Они обменялись телефонами, и Зузич, ничтоже сумняшеся, назначил их новую встречу на завтра.

- Вы ведь не обижаете нашу подругу? – спросила подошедшая Заваркина. Вася маячил за ее спиной, навесив на лицо самое мрачное выражение.

- Ни в коем случае, - снова рассмеялся Зузич, подняв руки, будто сдаваясь. Зуля с удовольствием отметила, что внешность Анфисы не произвела на него никакого впечатления, несмотря на ее глубокое декольте и очень низкие джинсы, подчеркивающие стройные ноги и круглый задик.

- Смотрите, - Заваркина вдруг стерла с лица вежливую улыбку и приблизилась вплотную к Зузичу, - если вы ее обидите, я вас убью.

Вася за ее спиной хрустнул запястьем, словно готовясь одним ударом свалить Зузича с ног.

Зуля в это мгновение вдруг подумала, что ее новый знакомый сейчас сбежит: до того было страшно Анфисино лицо. Но Зузич не спасовал. В миг став серьезным, он со значением кивнул. Заваркина бросила быструю улыбку Зульфие и скрылась с Васей в туалете.

Зуля хотела было разозлиться за столь грубое вмешательство в личную жизнь и сказать Зузичу что-нибудь резкое про Анфису, но тот ее опередил. Он накрыл ее ладонь своей и тепло произнес:

- Береги ее, - голос его был мягок и обволакивал измученную Зулину душу, - она – настоящий друг.

Глава пятая.

- Привет, милашка. Ты почему дрыхнешь на закате?

Анфиса открыла глаза и увидела нависшую над ней улыбающуюся мордаху.

- Время оплачивать франшизу, - пропела физиономия.

Под «оплатой франшизы» подразумевались ежемесячные взносы, которые Вася и Анфиса платили семейной паре из Муравейника за пользование их фамилией. Номинально, по документам, они являлись их усыновителями: Анфиса выбрала чету Заваркиных наобум, ткнув пальцем в самую звучную фамилию в телефонной книге.

Заваркины жили очень скромно, и тринадцатилетний Вася решил действовать прямо и нагло: он предложил финансовую или любую другую помощь в обмен на их подпись в документах. Те подняли его на смех, но Вася и Анфиса не отступили: перспектива быть Петровыми или Сидоровыми, и оставаться ночевать в Доме каждую ночь их не грела. Заваркины сдались через полгода плотной осады – слежки из-за угла, внезапных появлений дома, уговоров, нытья и посулов. Немалую роль в принятии решения сыграла их дочь, второклассница Алиса - прелестная девчушка, которая с младенчества была не в силах сдержать любопытства, и при каждом удобном случае пряталась у дверной щелочки, чтобы послушать, о чем говорят взрослые. Как только она поняла, что речь идет о перспективе обзавестись братом и сестрой, она, издав чудовищно громкий вопль, выскочила из своего укрытия и повисла у Васи на шее. Следующие два часа он провел с ней, играя в куклы.

- Подружись с ней, это наш шанс, - шепнул он Анфисе.

На Россию напрыгнули девяностые годы, учинив неразбериху везде, в том числе и в системе усыновления. Всего лишь два раза Васе, Асе, Алисе и Заваркиным приходилось изображать счастливую семью перед органами опеки. И только Алисе это удавалась без труда: она гипнотизировала служащих своими рассказами об их пикниках у озера и спасенных котятах, о том, как они хотят завести волнистых попугайчиков и что Анфиса обещала научить ее готовить лазанью. Она называла ее «лизанья».

Усталые женщины из опеки коротко кивали и принимались задавать каверзные на их взгляд вопросы.

- Во сколько вы ложитесь спать? - спрашивала одна.

- А вы? – спрашивала у нее Анфиса в ответ, участливо улыбаясь и наклоняя голову набок.

- Какой твой любимый предмет в школе? – спрашивала «опека» у Васи.

- Химия и математика, - бурчал он и смотрел на них исподлобья. Его глаза были постоянно припухшими, а переносицу уже тогда перерезала морщина: он подрабатывал по ночам и хронически не высыпался.

Чете Заваркиных только и оставалось, что стоять молча, выпучив глаза. Их приводила в трепет та ловкость и непоколебимая настойчивость, с которой эти тринадцатилетние дети вгрызались в жизнь.

Заваркины были тихими и незаметными  людьми, а Алиса - их поздним ребенком. Не тем, которого ждут, отчаиваясь после начала каждой менструации, а тем, который получился случайно, когда его никто не хотел. Родители не справлялись с ней: им проще было запереть девчонку дома, чем приглядывать за ней на улице или учить общаться со сверстниками. Когда в ее жизни появились Вася и Анфиса, она была одичавшим волчонком, изголодавшимся по вниманию, любви и ласке, к тому сильно отставшим в развитии. Ее новые фальшивые родственники взялись за нее с таким рвением, что скоро она нагнала и даже перегнала по успеваемости своих одноклассников.