Чернильное сердце

– А ты? – допытывался Любош. – Ты что, Крабат, ничего не боишься?

– Ты даже не представляешь как, – ответил Крабат. – И не за себя одного.

О. Прейслер. Крабат

Когда Мегги переходила с Бастой площадь перед церковью, собственная тень шла за ней по пятам, как злой дух. В ярком свете прожекторов луна казалась полупогасшим фонариком.

Внутри церкви было куда темнее. Статуя Каприкорна тускло поблёскивала в полумраке, а между колоннами было так темно, словно ночь укрылась сюда от света прожекторов. Только над местом Каприкорна светила одинокая лампа, а сам он со скучающим видом откинулся на спинку кресла. На нём был шёлковый халат, переливавшийся, как оперение павлина. Сорока и на этот раз стояла позади него; в тусклом свете можно было различить лишь бледное лицо над чёрным платьем. В одном из ржавых ящиков у подножия лестницы горел огонь. Дым ел Мегги глаза, а мерцающие отсветы пламени плясали по стенам и колоннам, так что казалось, будто церковь горит.

– Повесьте тряпку на окно его детям в качестве последнего предупреждения. – Голос Каприкорна долетел до Мегги, хотя говорил он негромко. – Пропитайте её бензином так, чтобы с неё капало, – велел он Кокерелю, стоявшему с двумя товарищами у подножия лестницы. – Когда этот остолоп с утра проснётся и почувствует запах, он, может быть, наконец поймёт, что моё терпение подходит к концу.

Кокерель коротко кивнул, повернулся на каблуках и знаком приказал двум другим следовать за ним. Их лица были выкрашены сажей, и у каждого в петлицу были вдеты покрашенные в красный цвет петушиные перья.

– А-а, дочь Волшебного Языка, – насмешливо проворчал Кокерель, хромая мимо Мегги. – Смотри-ка, отец за тобой так и не приехал. Похоже, он не больно-то по тебе соскучился.

Двое других засмеялись, и Мегги ничего не могла поделать с тем, что кровь бросилась ей в лицо.

– Ну, наконец-то! – сказал Каприкорн, когда Баста остановился с девочкой у подножия лестницы. – Почему так долго?

По лицу Сороки мелькнула тень улыбки. Она выпятила переднюю губу, что придавало её худому лицу очень довольное выражение. Это довольство гораздо больше тревожило Мегги, чем обычная мрачная мина матери Каприкорна.

– Часовой не мог найти ключ, – ответил Баста обиженно. – А потом мне ещё пришлось ловить эту…

Фея снова зашевелилась, когда он поднял куртку ткань пошла пузырями от её отчаянных попыток вырваться.

– Это ещё что? – В голосе Каприкорна послышалось раздражение. – С каких пор ты стал ловцом летучих мышей?

Губы Басты сжались в ниточку от обиды, но он прикусил язык и молча сунул руку под чёрную ткань. С приглушённым проклятием он вытащил оттуда фею.

– Проклятые мигалки! – пробурчал он. – Я уж и забыл, как крепко они кусаются.

Динь-Динь отчаянно била одним крылом, другое было зажато в пальцах Басты. Мегги не могла на это смотреть. Ей было стыдно, что она выманила эту хрупкую малютку из её книги. Очень стыдно.

Каприкорн с отвращением взглянул на фею.

– Откуда она взялась? Это что за порода? С такими крыльями я ещё не видал.

Баста вытащил из-за пояса «Питера Пэна» и положил книгу на ступени.

– Я думаю, она взялась отсюда, – сказал он. – Посмотри на картинку на обложке, и внутри она тоже нарисована. А теперь догадайся, кто вычитал её оттуда.

Он с такой силой сжал Динь-Динь, что она начала беззвучно ловить воздух ртом, а другую руку он положил Мегги на плечо. Она попыталась стряхнуть его пальцы, но Баста только крепче в неё вцепился.

– Малышка? – В голосе Каприкорна слышалось недоверие.

– Да, она, похоже, умеет это не хуже отца. Посмотри на фею! – Баста схватил Динь-Динь за тоненькие ножки и приподнял её. – Она в полном порядке, а? Летает, ругается, звенит – в общем, делает всё, что эти глупые твари умеют делать.

– Интересно. В самом деле, чрезвычайно интересно.

Каприкорн встал со своего кресла, затянул потуже кушак халата и спустился вниз. У книги, которую Баста положил на ступени, он остановился.

– Стало быть, это у них в роду, – пробормотал он, нагибаясь и поднимая книгу. Наморщив лоб, он вглядывался в обложку. – «Питер Пэн», – прочёл он. – Так это же одна из любимых книг моего прежнего чтеца! Да, припоминаю, он как-то читал мне её. Я хотел, чтобы он вычитал мне одного из этих пиратов, но у него ничего не вышло. В моей комнате появились только вонючая рыба и ржавый багор. Помнится, мы его заставили в наказание съесть эту рыбу.

Баста рассмеялся:

– Да, но он больше горевал о том, что ты отобрал у него книги. А эту он, видимо, спрятал.

– Да, похоже на то.

Каприкорн с задумчивым лицом подошёл к Мегги. Ей очень хотелось укусить его за пальцы, когда он взял за подбородок и приподнял её лицо, так что она упёрлась взглядом прямо в его бесцветные глаза.