Чернильные миры

  На вопросы секунд-лейтенант отвечать отказался, и я его отлично понимаю. Врага надо уважать. Он же прекрасно сознает, что теперь находится под защитой Конвенции, и война для него окончена. Хотя как бы я сам себя чувствовал на его месте? Поспешил бы заявить, что чую скорый приход всё уничтожающей Вселенной Тьмы? Почему тогда не объявляю об этом советским? Один хрен, что наши спецслужбы, что их заточены под один и тот же алгоритм работы. Хваленый «свободный мир» на поверку еще более жестко выстроен, чем «тоталитарный» советский, только намного алогичней и безумней по сути. Так что нафиг-нафиг!

  Для меня вот лично было большим потрясением узнать, что знаменитое ЧК и обладающее мрачной славой Гестапо ведут свою родословную из тайной полиции Фушэ времен того самого Наполеона. Император Франции известен не только своими военными победами, но и построением колоссального, устроенного на новых принципах государства. Первый Еврорейх, по сути! Поток литературы, хлынувшей к нам во времена перестройки и в начале девяностых, чрезвычайно отрезвил многие горячие головы. Ничего нового в подлунном мире не оказалось, все придумано до нас. Чего ж вы, кремлевские старцы, прятали ту сторону жизни от нас, рядовых советских граждан? Какого, спрашивается, хрена! Мы все равно узнали об этом позже, только уже обдирая в кровь собственные шкуры.

– Товарищ младший сержант, Потапов на связь вышел, они уже неподалеку, – из короткого тупичка неглубокого оврага выглянул Кожемят, он остался за радиста. Только я радостно выдохнул от приятного известия, как внезапно взорвалась одна из поставленных растяжек. Вот и накаркали, враг совсем рядом!

– К бою!

  Пуля уже в патроннике АК, осталось только отжать предохранительную планку на одиночный огонь. Где они? Верчу головой, но почему-то не могу определить нужное направление. Так бывает, когда смертей слишком много или… Или тут же проявило себя басовитым рокотом заработавших пулеметов, где-то впереди нас здорово жахнуло, заорали от внезапно окатившей их боли люди. Дальше по длинному оврагу раздались деловитые короткие очереди, сухие одиночные выстрелы, ухнуло разрывом гранаты. Бэтэры начали работать с самой дальней дистанции, громогласно заявляя о прибытии подмоги. Мои бойцы их дружно поддержали, выдавая расположение временных позиций. Сейчас они как раз должны перебегать на запасные, более удобные. Там уже заранее аккуратно сложены снаряженные магазины и гранаты.

– Хелп ми, хелп ми!

  Черт, конопатый кляп вытащил, кто-то совсем неподалеку ответил ему на бодром английском. Там, за группой раскидистых деревьев! Даже без листьев они дают достаточно места для прикрытия. Выхватываю с пояса наступательную гранату, выдергиваю чеку и швыряю в ту сторону, затем отбегаю дальше вперед по оврагу, жду разрыва и наобум делаю несколько выстрелов. Запасную позицию я также определил себе заранее, ныряю в промоину и оказываюсь за небольшим бугорком.

   Вот они голубчики! Грамотный у спецов-спасателей камуфляж, нам бы такой! Один из них держит в руках какую-то трубку. Смутно припоминаю ручной гранатомет из нашей Вьетнамской войны. Вот же дьявол! Пришлось выдать свою позицию, даже толком не прицелившись, но, кажись, в кого-то попал. Бегу обратно к промоине, когда передо мной внезапно встает черный султан разрыва. Что-то больно ударяет в грудь, и я проваливаюсь в темноту. Неужели Чернота таки схватила меня за задницу? Как все-таки безумно жаль покидать этот чокнутый мир!

– Командир, ты как?

  Сквозь что-то мутное на меня уставилась кудлатая голова. Кто-то прочищает мои глаза, изображение малость фокусируется, различаю Власова и Афанасьева.

– Товарищ сержант, вам осколок прямо в запасной магазин ударил, второй рядом, но крови немного.

  «Уф, пронесло!».

  Моя неуставная привычка надевать на выходы самодельный, пошитый из брезентухи «лифчик» поначалу здорово подбешивало взводного командира. Потом бойцы пригляделись, оценили и некоторые даже стали шить себе похожие. Уж больно неудобно сделаны местные варианты разгрузок. Я взял за основу "лифчики", которые советские бойцы носили в Афгане, ну а у тех ноги росли из китайских, поставляемых духам.

  Война обычно резко двигает всевозможный прогресс вперед. Неуставная одежда и обмундирование прощается ради эффективности. Зато сейчас я жив и… Вот же черт, как больно! Похоже, это осколок от разрывной гранаты во мне пошевелился. Плотная ткань «лифчика» его только чуточку приостановила.

– Сидите спокойно, Косарев, – слышу знакомый ворчливый голос. Это наш взводный санитар-коновал. Так Женю Брюхова в шутку обозвали еще в учебке, он ведь учился на ветеринара, но на фронте все сгодится.

– У вас, похоже, переломы ребер, сейчас наложу стягивающую повязку и сделаю укол. Ребята, помогите снять сбрую.

– Как он? – перед мои взором появляется лыбящаяся физиономия взводного.

– Проникающее ранение, товарищ лейтенант, ребра сломаны, но в целом нормально.

– Ой, бля!

– Терпи казак, атаманом будешь!

– Мы же не махновцы какие под зеленым флагом, – отвечаю кисло, но после укола стало полегче.