Чернильный орешек

Синтия Хэррод-Иглз Чернильный орешек

Посвящается всем моим друзьям, в особенности Джиллиан, Сью и Денис, а также Джону, знатоку Йоркшира, и Мартину, видевшему Лисий Холм.

Книга первая Дуб

Ах, ножки, ножки: из-под юбки так и прыг,

Туда-сюда мышонком вороватым,

Как будто яркий свет пугает их.

Но нет – она лишь пляшет, просто пляшет,

Да так, что даже солнца лик пасхальный

Пред этим видом блекнет!

Сэр Джон Саклинг. Баллада «Ко дню свадьбы»

Глава 1

За ночь ветер изменил направление, и дождь, который, казалось, будет лить вечно, наконец, прекратился. Его барабанный стук смолк, и внезапно наступившая тишина разбудила Амброза. Пред ним открылся омытый ливнем мир, полный ослепительного солнечного света и радостного пения птиц. Амброз выбрался из постели и распахнул настежь створки окна, прилепившегося под самой крышей постоялого двора «Заяц и вереск». Он выглянул наружу. Небо было прозрачным от дождя, воздух искрился, словно отполированный яркими лучами солнца, и от всего этого утра исходил– такой благостный аромат, что Амброз преклонил колени и вознес привычную утреннюю молитву, не забыв упомянуть в ней и об урожае, который, Бог даст, еще удастся спасти. Он молился вслух, как его обучили еще в детстве, но негромко, чтобы не разбудить брата Уилла, который со своей женой Эйлой до сих пор спал на большой кровати в другом конце комнаты. Покончив с молитвами, Амброз перекрестился, поднялся с колен, оделся и тихонько отправился на двор умываться.

Ему нравилось вставать рано, и хотя Амброз был человеком общительным, он всегда испытывал сожаление, если этот первый утренний час приходилось делить с кем-либо. Он любил начинать день тихой беседой с собственной душой: ведь досуг и покой были такой редкостью для владельца самого популярного постоялого двора на Большой южной дороге. Закончив свой бесхитростный утренний туалет, Амброз отвязал собак, накормил цыплят, выпустил полетать голубей, а потом уселся на скамью, стоявшую перед постоялым двором, и вытянул длиннющие ноги, подставив их солнцу.

Побеленная известью стена за его спиной уже нагревалась от солнечных лучей. Впрочем, стену увидеть было непросто: она была почти сплошь заклеена листами с последними новостями, афишами бродячих актеров, балладами, не говоря уже о разных объявлениях, распоряжениях властей и религиозных трактатах. Над самой головой у Амброза негромко поскрипывала на крюках вывеска постоялого двора, на которую уселась парочка грудастых голубей, шумно хлопавших крыльями. А у ног Амброза старая красно-коричневая курица топталась туда-сюда, ловко подхватывая клювом крупяные зернышки, налипшие у него на брюках, и при этом довольно тычась боками в ноги хозяина. Скоро отопрут городские ворота, и дорога наполнится пешими и конными путниками, а спящие на постоялом дворе начнут просыпаться. А пока, в эти недолгие мгновения, весь окружающий мир принадлежал ему, Амброзу.

Вся его жизнь прошла на постоялых дворах или вблизи них, он и родился даже на постоялом дворе «Три перышка» в деревеньке Фулхэм, недалеко от Лондона. Отец его матери был хозяином постоялого двора, а отец самого Амброза, Вилл, – знаменитым актером. Впоследствии Вилл превратился в Вильяма Морлэнда, композитора. Он отвез семью в родовую усадьбу Морлэндов, чтобы полностью посвятить себя главному произведению своей жизни, «Торжественной мессе». Все основные творения Вильяма Морлэнда были созданы в Морлэнде, однако ни Амброз, ни его брат Уилл никогда не чувствовали себя там по-настоящему уютно, и спустя некоторое время после переезда они и сами снялись с места и завели в паре миль от усадьбы собственный постоялый двор «Заяц и вереск».

Много воды утекло с тех пор. Шел уже 1630 год, и Амброз был пятидесятишестилетним стариком, высохшим и седовласым. Да, такая худоба, конечно, служила бы плохой рекламой для хозяина постоялого двора. Но постой в «Зайце» всего за восемь пенсов славился от Элгейта и до Раффорта, а стойкости Уилла и его Эйлы хватало на троих, да и сыновья, Уилли и Мэсси, отлично справлялись со стряпней. Сам Амброз так никогда и не женился, хотя вокруг вертелось вдоволь девиц, которые с радостью выскочили бы за него замуж, только он попроси. Но Амброз почему-то так никого и не попросил. Впрочем, и одиноким его нельзя назвать Мэри-Эстер ведь была у него.