Чернильный орешек

– Оберни мне чем-нибудь голову, – приказал Гамиль, – я же ничего не вижу из-за крови. И эту руку тоже покрепче перевяжи: я еще смогу держать в ней саблю. Да побыстрее же, Бога ради!

Говоря это, он шатался.

– Сядь, пока я буду заниматься твоими ранами Гамиль повиновался, и она забинтовала ему голову и потуже перевязала руку.

– А ты сможешь вернуться?.

– Я должен, – ответил он, а потом слабо улыбнулся. – Мои первые раны, теперь-то уж мы все равны.

Гамиль снова пошатнулся и задрожал. Анна молча поднялась и принесла ему флягу с вином.

– Выпей немного. Это придаст тебе силы. Ты потерял много крови.

Он сделал глубокий глоток и с трудом поднялся на ноги.

– Присматривай за своим мужем, – сказал он, а потом опустил взгляд на Сэма. Выражение его лица было необычным: добродушным, возможно, даже любящим. – Во всяком случае, Сэм, ты теперь будешь избавлен от всего этого. И что тоже неплохо – ты не из этих краев. Езжай домой, на свою ферму, и ее с собой забирай.

Потом Гамиль ушел. Анна опустилась на колени подле Сэма, чтобы ощупать его раны чуткими пальцами.

– Выпей вина, – отрывисто сказала она. – Ты выглядишь так, словно вот-вот потеряешь сознание.

Он поднял бутыль здоровой рукой и сделал несколько глотков, а потом со вздохом поставил ее на пол.

– Что случилось? – спросила Анна.

– Там что-то страшное. Мы довольно быстро пробили бреши в городских стенах и ворвались в город. Защитники чуточку посопротивлялись, но совсем немного. А потом наши словно обезумели. Они принялись буйствовать по всему городу, грабя и убивая. Гамиль приказал им остановиться, но они просто озверели. Я находился на одной узкой улочке, и на меня рухнула часть стены. Гамиль нашел меня спустя несколько мгновений и откопал И тут еще одним куском падающего камня ударило его по голове.

– А его рука? Сэм содрогнулся.

– Это один из наших солдат. Он подошел, когда Гамиль счищал с меня битый камень, и просто набросился на него с саблей, приняв его за одного из горожан. Гамиль едва не потерял руку, Ну вот, рану-то он получил, но того солдата проткнул, прежде чем тот успел ударить еще раз.

Глаза Анны расширились.

– Он убил одного из своих собственных людей?

– Людей – это сильно сказано. У него руки были красными от крови. Они там просто режут горожан.

– Ну-ну, потише, не говори об этом Я схожу за хирургом, чтобы он вправил тебе кости Как заметил Гамиль, ты теперь вне этого.

Глаза их встретились, и Сэм произнес:

– Не будет ли трусостью с моей стороны сказать, что я рад? После сегодняшней ночи я сыт войной по горло.

– Нет, не будет, – успокоила его Анна. – Найдутся на свете и другие занятия. Мы должны вернуться домой и вырастить там сыновей на смену всем тем молодым людям, которые пали в боях. На Марстонской пустоши они ведь погибали тысячами, люди с Приграничья. А кто же станет обрабатывать землю и разводить скот?

Что ж, рассуждала она здраво. Анна теперь ясно представила себе родной край Сэма: безмолвное нагорье, овеваемое пением ветра, пустынный покой пурпурных равнин и журчание серебристых ручейков… И их сын… да-да, пускай Криспиан растет там, где насильственная смерть есть только в дикой природе среди зверей. Кровь людей с Приграничья текла в ее жилах, и север призывал ее так же, как звал его и всех других своих детей.

– Мы поедем домой, – произнес негромко Сэм. – Из всех слов на свете самое прекрасное – это дом.

Подошел врач, осмотрел его раны и перевязал их. Рука была сломана, но не сильно. Она, скорее всего, утратит прежнюю силу, но действовать будет. С ногой дело обстояло похуже: сломана кость лодыжки и повреждены кости ступни, и когда они срастутся, Сэм, по всей вероятности, будет прихрамывать. Но он все-таки сможет ходить и ездить верхом, возможно, даже танцевать. Закончив работу, врач удалился, а потом донесся плач ребенка, до странного чистый, новый звук после шума битвы и стонов раненых.

– Наш сын просит, чтобы его покормили, – сказала Анна.

Сэм улыбнулся и отпустил ее руку. Она поднялась и ушла, а он наблюдал за ней, понимая, что когда жена сказала «наш сын», это было не умышленно, а естественно соскользнуло с языка, и он обрадовался простому слову больше любой похвалы.

Руперту и его офицерам удалось в конце концов пресечь грабежи и убийства, но слишком поздно. Ущерб был нанесен огромный.

– Наконец-то эти писаки получат достойную тему для своих опусов, – негромко заметил Даниел Гамилю.

Впрочем, атака на Лестер принесла и желанный результат: Ферфакс с парламентской армией оставил в покое Оксфорд и двинулся на север. Руперт хотел идти дальше, уводя их за собой следом, что дало бы время кавалерии Горинга прибыть из западных графств, однако король колебался, а прочие его советники перечили принцу, и в конце концов обе армии сошлись неподалеку от ярмарки Харборо, немного южнее деревушки под названием Нэзби.