Черно-белая история

— Увидимся! — крикнул нам вслед Ярик.

— И что же мне делать? — спросил я, когда мы поднялись в башню.

Ветер утих и вечернее солнце, проникающее сквозь узкие окна, прочертило пол башни полосами. Темная — светлая, темная — светлая.

— Тебе надо просто захотеть, чтобы она стала прежней.

— Я-то тут причем?

— Притом, что ее никто не травил, никто не насылал на нее проклятие. Все сделали твое воображение и твоя убежденность. Поверив угрозам, ты сумел изменить реальность.

— Да, все именно так, — кивнул ангел. — Люди многого не знают о себе.

— Ага, — гавкнул пес. — В кои-то веки мне не хочется возразить тому крылатому парню.

Я прикрыл глаза и опустился на пол. Рядом со мной звонко брякнула о каменные плиты ваджра.

7

Лара улыбалась. Она выглядела прежней — красивой, кокетливой, немного капризной, но, главное, абсолютно здоровой. Оставаясь невидимым за кустами сирени, я некоторое время наблюдал за ней, а потом поймал себя на мысли, что смотрю на нее совершенно спокойно, как будто бы она была просто знакомой девчонкой. Такими глазами я смотрю на своих одноклассниц — Ксюху или Майку Вилейкину. Больше не было ни слепого обожания, ни мучительной ревности. Я покопался внутри себя в поисках прежних чувств, но там тлел лишь слабый огонек былой привязанности. А еще там было чувство вины — ведь получалось, что это из-за меня она страдала целых три дня.

— Но ты же не знал! — возмутился ангел.

— Подумаешь, — пренебрежительно фыркнул пес. — Всего-то три дня. Ты из-за нее дольше страдал, и ей на это, заметьте, хоть бы хны.

— К тому же эти три дня ты делал все, чтобы ее спасти, — добавил ангел. — Но теперь все закончилось.

— Вот все и закончилось, — повторила Ника.

— Да, — ответил я, поворачиваясь к ней.

На город опустился вечер. Мы молча брели по улице в сторону моего дома. Я подыскивал и никак не мог найти нужные слова, но и просто так расстаться с Никой я уже не мог. Если бы она была обычной девчонкой, то можно было бы пригласить ее в кафе или напроситься проводить до дома. Но Ника не была обычной девчнкой!

Выручило меня стремительно приближающее ко мне маленькое рыжее тельце.

— Римо! — крикнул я. — Как же я рад тебя видеть, разбойник!

Кот сделал несколько прыжков в мою сторону, затем вдруг прижал уши к голове и попятился назад, шипя и выгибая спину.

— Римо! Римо! Ты чего испугался, глупыш?

— Не чего, а кого, — хмыкнули справа.

— А что я? Я ничего! — буркнули слева. — Стою, молчу, хотя мог бы гавкнуть. Не люблю кошек.

— Это у них взаимно, — хихикнули справа.

— Придется полюбить, — цыкнул я на пса, присел на корточки и вытянул вперед руку.

— Кыс-кыс-кыс. Иди сюда, не бойся, он совсем не злой. Вы подружитесь. И с тем парнем с крыльями тоже.

Римо медленно переступил с лапы на лапу и сделал осторожный шаг в мою сторону. Затем осмелел, поднял хвост трубой и с независимым видом, как будто бы и не было рядом со мной страшного пса, от которого он только что шарахался, продефилировал рядом с моими кроссовками.

Я вновь присел, беря пушистую мордочку в руки. Кот потерся щекой о мои ладони и замурлыкал.

— Так и бродишь по улицам-подвалам? Или меня вышел встретить?

— М-р-р, — промурчал кот.

Ника присела рядом со мной и протянула руку к рыжей спинке.

— Осторожно! Он не любит незнакомых… — начал я и осекся: кот спокойно принял ласку, давая себя погладить.

Чудеса, да и только!

Римо вывернулся из наших рук и потрусил к подъезду. Наверное, проголодался.

— Я тоже, пожалуй, пойду, — помолчав, сказала Ника. — Поздно уже, а завтра все-таки в школу.

— Поздно?

Я подтянул рукав толстовки, чтобы посмотреть на часы, и взгляд мой упал на то место, где раньше был плетеный ремешок, надетый Никой. Между нами вновь повисло молчание.

— Неужели ты ничего не скажешь ей? Она же сейчас уйдет! — крикнул мне в спину ангел.

— Ты же не сможешь теперь жить как раньше! После всего, что с тобой случилось! — развернувшись ко мне всем телом, гавкнул пес.

И я решился.

— Знаешь, я тут подумал… я теперь не смогу просто учиться в школе, думать об экзаменах, выбирать вуз, тусоваться с приятелями. После того, что со мной произошло, что я узнал, все это кажется каким-то… не знаю… несерьезным что ли. Я не смогу жить как прежде.

Ника молчала.

— Давай завтра после школы встретимся и решим, что нам делать дальше с Граветтом, пропавшей флэшкой и прочими странностями. Нельзя это так оставлять. Еще бы Берта домой вернуть.

Ника молчала, затем улыбнулась и тряхнула косой.

— Конечно. В парке под часами пойдет?

* * *

Я осторожно открыл дверь. Римо прошмыгнул между моих ног и бегом устремился на кухню. Проголодался, бедняга.

Сколько же я не был дома? Неделю? Больше?

С некоторым трепетом я вошел в свою квартиру. Потянул носом, вдыхая знакомые запахи. Слабый аромат маминых духов от ее плаща, висевшего на вешалке в прихожей, запах яблок из кладовки, кофе из кухни. Даже легкое амбре кошатины, с которым мама безуспешно боролась долгое время, сейчас было мне приятно.

Я положил ваджру на тумбочку, разулся и прямо в носках направился на кухню.