Черно-белое кино

И наступили другие времена.

…Но, если читать хоть что-нибудь из истории, приходишь к простому выводу – все может быть.

Не стоит зарекаться. Ни от чего.

Может, поэтому я и не выкидываю эту старую норковую шапку?

МАТУШКА МАРИЯ

История эта не отпускает меня уже лет двадцать.

Почему-то я ее помню, хотя с тех пор произошел миллион других историй.

На первом курсе она вела у нас полифонию.

Если сравнивать с мультяшными персонажами, простите, я бы сравнила ее с Чебурашкой, милым и добрым, только уже пожилым.

Маленькая, негромкая, просто и скромно одетая, без тени макияжа, абсолютно недемонстративная, и даже кроткая.

Что, впрочем, не помешало ей влепить мне четверку за год.

В моем красном дипломе их, четверок, всего две – вторая философия.

Студенты всегда ржут и прикалываются, а преподов частенько рассматривают с ноткой снисходительности.

На первом курсе многое казалось забавным.

Чего стоил философ, целый урок из пары распинавшийся о свободе и демократии своих лекций, на которых можно свободно выходить, и чуть ли не есть и пить.

Когда же вдохновленные и убежденные девчонки троицей потопали за чаем, их остановило громовое «КУДА???»

…Она повела нас в Иверский монастырь.

На ее лекциях мы о вере не разговаривали и никаких проповедей не выслушивали.

Ходила смутная история, что ее прихлопнуло сильное горе, трагическое потрясение.

Что счастье для вас?

Для нее счастьем был ребенок.

Родив для себя девочку, она погрузилась в материнство как в теплое ласковое солнечное море – с головой.

Все было для дочки.

Каких только занятий не было выдумано, каких только мечт и планов не строилось…

Не знаю точно, что именно случилось.

То ли в школе красили парты, то ли делали прививки – девочку не спасли.

Жизнь, полная счастья и надежд, закончилась.

На лекциях я порой вглядывалась в кроткое, доброе, усталое лицо.

Оно не светилось безоблачным счастьем, но и следа безумного горя на нем не было…

В Иверском было чистенько, строго, тихо.

90-е годы подходили к концу, храмы возрождались, но честно – тогда меня это волновало мало.

Весна, цветочки, пивной завод через дорогу – было ощущение какого-то сюра.

А внутри монастыря было очень красиво.

Нам разрешили заглянуть в один из корпусов, похожий на дом культуры – похожие на мрамор ступеньки, витражи из цветных стекол.

С нами разговаривала послушница – обычная молодая девушка чуть старше нас, но будто с другой планеты.

До сих пор помню ее слова про три пути в монастырь.

Один – когда ты не умеешь решать жизненные вопросы и в монастырь приводит тебя беспомощность.

Второй – когда ты много нагрешил и теперь – только замаливать.

Сразу вспомнилась таинственная история о мальчишке из нашей школы, в юности попавшему в плохую компанию: якобы на его глазах происходили ужасные вещи и он как раз ушел в монастырь.

…Третий путь – искренняя любовь к Богу. Таких людей меньше всего…

Глядя в молодое личико послушницы, хотелось спросить – какой же путь привел сюда ее. Она сама сказала, что первый.

В этом удивительном параллельном мире мы провели пару часов.

Это сейчас никого не удивишь святыми местами.

Я же видела настоящий монастырь первый раз жизни.

Наша экскурсия закончилась, но она, распрощавшись с нами, не уходила. Начиналась служба.

Уходя, я обернулась. В дверях сиял солнечный день, бил в глаза радостью.

В храме по сравнению с улицей было темно.

Она стояла и молилась, закрыв глаза.

В свете горящих свечей было видно, как по ее лицу рекой текли слезы…

Я закончила институт и успела в нем поработать. Конечно, мельком сталкивались в коридорах и поздоровавшись, проходили мимо.

Она для меня была каким-то островком из прошлого – прошлого, в котором остались порядочные, глубоко образованные, воспитанные и беспомощные в своей интеллигентности люди.

Наступили другие времена.

Шли годы, нет-нет я вспоминала и думала – что с ней? Жива ли? Или горе и постоянные перемены сделали свое печальное дело?

…Спустя много лет меня неожиданно занесло ветром судьбы а паломническую службу.

Обрабатывая аудиозапись из поездки, я услышала странно знакомый голос.

Матушка монахиня из монастыря вела экскурсию для наших паломников.

По спине поползли мурашки.

Я уже слышала эти интонации, эту четкую дикцию, эту поставленную педагогическую емкую манеру, этот поток информации, где все логично, ярко, образно, полно фактов и дат!

Не выдержав, я спросила, есть ли фотографии матушки, и мне прислали парочку.

Это была она.

С годами она почти не изменилась, только постарела немножко.

Изменилась только одежда – на монашескую – и имя.

Теперь ее звали иначе.

Мир тесен – и очень часто появляются поводы так говорить.

А мне стало легче: я узнала, что горе не раздавило ее. Она обрела опору, обрела свое место в этом мире.

И, если удастся встретиться лично, мне будет что спросить и за что поблагодарить.

Главное – не расплакаться.

ДАР

Перед сном мы вышли погулять. По ночной усталой улице шуршали листья.

Песель бежал рядом, подхалимски заглядывая в глаза и то и дело порываясь что-нибудь понюхать или сожрать вне зоны поводка.

Пройтись в конце дня вдвоем, не считая собакена – целое свидание для многодетной пары со стажем.