Черно-белое мышление. Почему мы стремимся к категоризации и как избежать ловушек бинарной логики

У цвета есть три параметра: тон, который и задает основу цвета; яркость, которая указывает, насколько цвет светлый или темный; насыщенность, которая указывает, насколько цвет тусклый или яркий. Желтизна лимона будет иметь высокие показатели по всем трем параметрам, а вот желтые следы от синяков – низкие. Человек может различать 7 500 000 цветовых оттенков, но чаще всего мы запоминаем основные и первичные цвета[33], поскольку желтый цвет лимонной кожуры и красный цвет почтового ящика обладают самыми высокими показателями по всем трем параметрам, которые есть у цвета.

Несмотря на то, что представители дугум-дани описывают цвета не так, как мы привыкли, они хорошо запоминают яркие и чистые цвета и быстро забывают блеклые оттенки, и это открыло глаза Рош на нечто глубокое и революционное. Аристотель утверждал, что у категорий есть четкие границы, а все объекты в категории равны между собой. Но Рош поняла, что некоторые цвета среди группы, к примеру, красных оттенков куда лучше описывают саму категорию, чем все они вместе или же по отдельности.

Мы с Рош сидели перед ее ноутбуком, и она показала мне палитру красных оттенков, состоявшую из множества квадратиков.

– Есть гениальные красные, очень хорошие красные, просто хорошие красные, красные ниже среднего и плохие красные, – сказала Элеонора. – Обычно у каждого человека есть определенный оттенок красного, который он считает эталонным, то есть прототип. И чем дальше оттенок будет от этого прототипа, тем менее он будет похож на достойный пример, который может представить сразу всю категорию красных цветов.

Она замолчала и стала водить пальцем по темным оттенкам красного и оранжевого.

– Но и сами цветовые категории имеют нечеткие границы, – продолжила Рош. – Иногда неясно, какие цвета к какой категории отнести. Возьмем, к примеру, этот квадрат. Он красный или оранжевый?

Я приблизился к экрану, а затем вновь отдалился. Я не был уверен, к какой группе отнести этот оттенок.

– Ваша подруга из сферы бокса верно подметила: если вы не знаете, где проходит граница между полами, это вовсе не значит, что мужчин и женщин не существует.

Эти выводы однозначно заинтересуют транс-лобби.

В беседе с Рош я предположил, что мужчина и женщина – своего рода прототипы на гендерном спектре, как и красный и оранжевый. И когда один оттенок переходит в другой, все становится интереснее.

– Ну, можно и так сказать, – ответила Элеонора, улыбнувшись. – Я думаю, что однажды Витгенштейн сказал кое-что интересное: двум соседям не нужна точная граница, чтобы знать, на чьей территории они находятся. Они просто это знают.

Рош рассказала мне о другом исследовании, которое она провела еще в семидесятых, на этот раз с участием мебели. Она попросила 200 американских студентов колледжа оценить по шкале от одного до семи, считают ли они ряд перечисленных предметов хорошими образцами мебели. В эксперименте участвовали разные предметы: стул и диван, которые заняли высшее место в рейтинге, кровать (номер 13) и пианино (номер 35), телефон, который оказался в самом конце рейтинга под номером 60. Таким образом Рош доказала, что существует не только цветовое пространство, но и мебельное, и множество других, у которых есть свои представители-прототипы.

Эти выводы можно применить не только к объектам или явлениям. Витгенштейн, пытавшийся выделить общие черты у игр на основе семейного сходства, показал, что категоризировать можно также идеи и концепции.

– Для описания своего подхода я часто использую пример с птицами, – сказала Рош. – Классическая модель категоризации, которую предложил Аристотель, основывалась на определении свойств. Птицу можно описать как существо с перьями и клювом, способное летать. И чтобы назвать какое-то существо птицей, оно должно было не только соответствовать этим критериям, но и эти черты должны иметь равный статус. Страусу, киви или дронту было бы сложно попасть в категорию «птица», если бы у нее были такие рамки.

Но, согласно теории прототипов, категория «птица» будет состоять из разных птиц, и некоторые из них будут в большей степени походить на птиц, чем другие. Малиновка, например, является более прототипной птицей, чем, скажем, пингвин или казуар.

Теория прототипов выглядит как разумный компромисс между песчаными кучами Евбулида и категориями Аристотеля. Но есть ли оттенки серого, которые «чернее» или «белее», чем другие?

Наш мозг эволюционировал в изменчивой, примитивной среде, в которой бинарная категоризация была необходима для выживания. Но теперь многое изменилось, в том числе и таблица классификации. Устойчивое, поступательное развитие наших способностей высшего порядка, которое привело к культурному и научному прогрессу, превратило единицы и нули черно-белого мира наших предков в бесконечную серость. Тем не менее наши умы, выглядящие как шахматная доска, продолжают разделять нас и управлять нами. Подобно застывшему свету из древней далекой галактики, наш мозг отражает проблески доисторических времен со всеми потребностями, требованиями и нуждами нашего темного прошлого.