Черно-белое знамя Земли

Анжела поставила бокал с коктейлем на журнальный столик и потеребила цепочку с кулоном, с тем самым, в котором хранился файл снятого Чженом ролика «Ночной Циньдао». Анжела так и не отдала кристалл с записью Штейнбоку. Почему? Она и сама этого не понимала. Поначалу. Позже поняла — потому что еще до того, как на «Тайко-7» встретила Чжена, уже подсознательно готовилась к бегству от Штейнбока. Ведь чем дальше продвигался проект «Хартманн» и чем серьезнее возрастали амбиции профессора, тем тревожнее становилось на душе у Анжелы. Ганса явно заносило, и если поначалу его методы и опыты «на грани» воспринимались как капризы гения, то по мере разработки проекта становилось понятно, что капризы перерастают все допустимые нормы и превращаются в навязчивые идеи или даже в слагаемые одержимости. Кроме того чем дальше, тем больше у Ганса становилось тайн даже от Анжелы. Правая рука на первом этапе проекта, к середине эксперимента она как-то незаметно ушла на третий план, затем стала мелькать лишь в эпизодах, возглавила вспомогательную группу и практически «выпала из темы».

Нельзя сказать, что это ее сильно обижало. Проект Штейнбока изначально интересовал ее постольку, поскольку был детищем Ганса и смыслом его существования. Чтобы вписаться в жизнь Штейнбока, следовало стать частью проекта, что Анжела и сделала. С течением времени роман начал угасать, а вместе с ним затухало и участие Анжелы в делах Ганса. То есть к моменту появления в лаборатории Чжена у госпожи Роузвел имелось достаточно причин для полного отказа от участия в жизни и делах Штейнбока, и Линфань был тут ни при чем. Да, его история послужила чем-то вроде катализатора, заставившего Анжелу принять окончательное решение, но и без Чжена Анжела не задержалась бы в лабораториях Штейнбока дольше, чем до Рождества, максимум — до Нового года. Правда, тогда ею руководили бы исключительно личные мотивы. Чжен Линфань помог ей осознать, что причин для разрыва с Гансом у нее гораздо больше: кроме угасшего чувства, еще и опасение за свою жизнь и свободу. Появление у Штейнбока криминальных наклонностей (свидетельство тому — похищение людей его подручными) было тревожным звонком, но хотя бы имело объяснение. А вот дела Ганса с какими-то странными типами «ниоткуда», прилетающими на космических кораблях без опознавательных знаков, его сверхинтерес к людям-Инь, его упорное желание всеми правдами и неправдами как можно скорее добиться результата в проекте «Хартманн» — все это не просто настораживало, а реально пугало. Штейнбок что-то знал, что-то очень важное, и скрывал это от Анжелы. Чем не причина опасаться за свою жизнь?

Вообще-то получалось, что опасно и бежать, и оставаться, но второе было, пожалуй, опаснее. Хотя кто знает? Старая немецкая поговорка «сколько ни думай, пока не попробуешь, не узнаешь» была в этой ситуации как нельзя кстати. Но поскольку Анжела сбегала не в первый раз, она точно знала, что степень опасности можно существенно снизить, если тщательно подготовиться.

В первую очередь следовало продумать путь отхода, затем подготовить транспорт и финансовое обеспечение и, наконец, позаботиться о «страховке». Насчет пути все было ясно сразу — лететь лучше всего прямиком на Землю, к брату. Он служит в федеральной полиции, причем на довольно высокой должности, и в его доме Анжелу не достанет даже Штейнбок со всеми его подозрительными связями в правительстве и Совете Федерации. Транспорт, то есть яхта, стараниями капитана Бадди всегда готова к любым перелетам. С финансами тоже порядок. Оставалась страховка, и лучше полновесная, такая, чтобы, узнав о ней, Ганс отстал раз и навсегда. Запись Чжена, укрытая от профессора, была только частью страховки Анжелы. Ведь при всей серьезности этот материал не имел прямого отношения к Штейнбоку. А вот три десятиминутные записи из лаборатории, в которых подробно рассказывалось об участниках эксперимента по модификации Чжена (для достоверности включая и Анжелу), это было уже кое-что. Даже больше, чем «кое-что». Особенно важным было неформальное резюме по итогам первых трех этапов.

Анжела включила запись. В первом сюжете кроме Чжена и его томной сиделки фигурировали такие значимые фигуры, как Людвиг, Клаус и сам Штейнбок.

«Если станет туго, этот ролик будет отличной разменной монетой. Проект „Хартманн“ практически во всей красе! Не хватает лишь одной существенной детали — у Чжена по-прежнему его лицо, и секретом остаются новые „паспортные“ данные. Штейнбок таким образом тоже страхуется, и от шпионов, и от дурных мыслей в голове у Чжена. Если Линфаня сейчас увидят враги, это не поможет им опознать его позже, „в миру“. И если Чжен вдруг надумает сбежать, он не сделает этого, пока не получит новую внешность. А когда получит… ему будет все равно, „страдать иль наслаждаться“. Он станет „Хартманном“».