Чёрно-белый мир (СИ)

— Тебе нужно сменить обстановку, — в один прекрасный день заявил Лёша, подсаживаясь ко мне в столовой, — а то на итоговые экзамены сил не хватит. Съездила бы к морю, повалялась на пляже, подставила бы солнышку свой ужасный цвет лица.

Я одарила его красноречивым взглядом, не переставая расправляться с жестковатым куском говядины.

— Тогда работу. Поменяй хотя бы её! — он поднял ладони в знак добрых намерений. — Нет, правда. Ты лучшая на курсе, а прозябаешь в мелкой конторке. Ты уже решила, куда подашься после выпуска? По глазам вижу, что нет. Но тебе ведь нужно подумать о будущем, особенно теперь, когда…

Ты осталась одна. Моя рука потянулась к компоту, но остановилась на полпути, когда Лёша, откашлявшись, продолжил:

— В фирме моего отца конкурс на должность помощника юриста. Они не берут студентов на полную занятость, но стажировку могут предложить. Хочешь попробовать?

Я наконец перестала жевать. «Воронцов и партнёры» — одно из старейших адвокатских бюро, отстаивающих интересы клиентов в стране и за рубежом. Даже если я не получу должность по окончании стажировки, если решу податься на государственную службу, как планировала, практика у них — сама по себе большая удача и честь.

— Круто, но неудобно, — вздохнула я. — Как-то не с руки мне получать работу по протекции…

— Стоп-стоп-стоп! Такого я тебе и не обещал. Я только организую собеседование, а дальше ты сама. Са-ма! Так что, если тебя возьмут, то только благодаря твоим знаниям и обаянию, а не мне.

В общем, я согласилась. И ушла из нотариальной конторы. И была почти счастлива, до ночи разгребая завалы бумаг в офисе на Садовом, пока однажды шеф не отправил меня с пакетом документов к важному клиенту.

— Котельническая набережная, дом 1/15кБ, — я прочитала адрес на конверте вслух.

— Это знаменитая высотка у места слияния Яузы и Москвы-реки, — подхватил Лёша, входя в кабинет.

— Да, точно, — я окинула взглядом его вьющиеся от влаги волосы и бежевое пальто в тёмных, как у леопарда, пятнах. — А ты чего здесь?

— Заехал пригласить отца на ужин.

— Не получится, Юрий Валентинович уехал в аэропорт.

— Уже знаю, мне сказала секретарь.

Лёша часто появлялся в офисе, засиживался допоздна у отца в кабинете и был в курсе основных дел фирмы. Поначалу я задавалась вопросом, почему он не работает здесь на постоянной основе, как, например, я. Позже выяснилось, что Воронцов готовит сына к тому, чтобы возглавить представительство в Швейцарии. Была бы его воля, Лёша бы уже учился в Берне, но мой упрямый друг не слишком-то стремился уезжать.

Лёша заглянул мне через плечо и прочитал имя адресата:

— Топь Игорь Ильич. Ну и фамилия! — хмыкнул он. — Как корабль назовёшь… Постой! Это же о нём трубили СМИ пару месяцев назад!

Я пожала плечами.

— Ты разве не слышала?

— Как-то не до того было.

— Чёрт, ты права, извини, — он потёр переносицу, — Просто очень уж громкое дело. Короче, соучредители обвинили его в хищении средств холдинга, но защите удалось доказать, что собственность в Европе приобретена им законным образом — на дивиденды. А раз след украденных денег не засекли, то кражи, получается, как бы и не было. И теперь уже он, Топь, обвиняет партнёров в подлоге и клевете. Кроме того, — Лёша понизил голос до шёпота, — на днях отец упоминал, будто некий крупный предприниматель собрал на бывших товарищей компромат и просит представлять его интересы в суде.

— Совпадение? — вздёрнула бровь я.

— Не думаю, — подыграл Лёша.

Я закинула конверт в портфель и стащила пальто с вешалки.

— Я тебя подвезу.

— Ты же сам говорил, что устроишь только собеседование, а дальше всё сама. Вот я и выполню сама поручение шефа.

— Да ну, брось. Там темнеет, и льёт как из ведра.

Пятна на его груди уже подсохли, но на плечи с кончиков волос то и дело падали новые капли.

— К тому же, — добавил он, — я никогда не был в этой высотке, а ведь она снималась в «Москва слезам не верит».

— Правда? — по-детски спросила я.

— Да, — ответил он, пропуская меня вперёд в дверях, — правда.

Я задрала голову, чтобы видеть, где заканчивается памятник архитектуры и начинается кобальтовое небо. Ливень сошёл на нет, оставив на память о себе противную морось. Стылостью и тиной тянуло от реки. Я обхватила себя руками. Забыла пальто на заднем сиденье машины.

— Не спи, замёрзнешь! — Лёша подтолкнул меня ко входу. — Припарковался не очень удачно, но мы же ненадолго, да?

— Мне велели только передать документы. Это не должно занять много времени.

Мы поднялись по мраморным ступеням, и я, под впечатлением от вычурных светильников, лепнины, барельефов, картин безоблачного советского будущего, застыла в холле с лифтами, как мушка — в золотой смоле.

— И как понять, который из них идёт на четвёртый этаж? — спросила я, но, оглушённая звуком собственного голоса, многократно усиленного местной акустикой, пугливо втянула голову в плечи.

Привыкший к роскоши наследник Воронцовых не терял присутствия духа.

— Попробуем этот, — сказал он, вдавливая кнопку вызова в панель.