Чернобыль. Большая ложь

По иронии судьбы именно 27 апреля, днем, не подозревая ни о чем – ведь ни радио, ни телевидение, ни газеты – никто не сообщил о взрыве на Чернобыльской атомной электростанции, – мы отправились в Киев. В тот вечер во Дворце культуры «Украина» представляла свое шоу японская группа «Сётику». Машину мы оставили на стоянке рядом. «Сётику» стало для нас маленьким праздником. Это было настоящее искусство. Я до сих пор помню летящие белоснежные одежды актеров, их грациозные движения и танцы.

Мы возвращались домой поздним вечером в прекрасном настроении. Дорога из Киева в Житомир утопала в распускающихся весенних лесах. Проехав чуть больше половины, мы остановились и вышли подышать пронзительной зеленью. Стояла тишина. Мерцали яркие, холодные звезды. Далекие галактики посылали нам свои приветы. Сбоку мирно, по-домашнему висел ковш Большой Медведицы. Луна заливала все вокруг ровным светом. Казалось, слышно, как на деревьях рядом лопаются почки.

Несмотря на то что официально никаких сообщений о взрыве на ЧАЭС советские средства информации не передавали, в близлежащих от Чернобыля городах Киеве, Житомире, Чернигове с каждым днем нарастала паника. Никто не знал, что именно произошло, слухи распространялись самые невероятные. Из аптек исчез йод. Многие, полагая, что уберечься от радиации можно с помощью йода, пили его в чистом виде, обжигая себе гортань и кишечник. Официальная медицина молчала. Наконец спустя десять дней министр здравоохранения УССР Анатолий Романенко дал ценные рекомендации: закрывать форточки и тщательно вытирать обувь о мокрую тряпку, заходя в дом. Делать влажную уборку квартиры. Вот и вся радиационная профилактика. Это убогое выступление породило еще большую панику.

О том, что в Советском Союзе взорвался четвертый блок Чернобыльской АЭС, об увеличении фоновых значений мы впервые узнали от зарубежных радиоголосов. Наше же руководство сообщило об этом только на третий день. (А власти Швеции, еще не зная, где именно случилась утечка радиации, до выяснения обстоятельств вывели всех людей из своей атомной станции, а затем уже начали разбираться, что и где произошло.)

Но наступал весенний праздник 1 Мая, и, вероятно, никому не хотелось верить в то, что случилось на самом деле что-то ужасное, непоправимое. 1 Мая в Житомире, Киеве, Чернигове, в других городах и весях Советского Союза миллионы людей вышли на праздничную демонстрацию. Было очень жарко. Не просто тепло – жарко. В Киеве дети в национальных украинских костюмах, вдыхая радиоактивный угар, плясали на Крещатике, главной улице столицы Украины, услаждая глаз коммунистического руководства республики, приветствовавшего демонстрантов с высокой трибуны. И почти в это же время их детей спешно отправляли в аэропорт Борисполь, на самолеты, подальше от беды. Правительство радовали дети обманутых рабочих, интеллигенции, создавая таким образом иллюзию для мирового сообщества, что все под контролем. (По свидетельствам очевидцев, в это же время закрытых спецкассах ЦК КПУ стояли длинные очереди за билетами!)

Моя университетская подруга, журналистка Нина Смыковская, которой только в сорок лет Бог послал детей, лишь 7 мая смогла выехать из Киева в Одессу, к родственникам. Паника к тому времени совсем захлестнула столицу. Нина родила двух девочек. В честь тех, кто приютил ее в этот тяжкий час, она назвала их Дианой и Инессой. Малышки родились слабыми, анемичными. Ведь мама, не подозревая об опасности, две недели, пока не уехала, кормила их радиоактивными йодом и цезием. Через месяц одесские медики сказали: нужно срочное переливание крови. Полное. Девочки были чудом спасены. Хотя проблем с их здоровьем потом хватало. Сейчас эти ровесницы атомной катастрофы уже невесты!

Хорошо помню начало мая рокового года. Голубое небо. Белоснежные облака. Тепло. Очень тепло. Даже странно было, что так тепло. Слухи, дезинформация стали нашей привычной средой обитания. После 1 мая они стали нарастать быстрее снежного кома. В газетах, по радио – одно, люди, которые приезжали оттуда, говорили совсем другое. В железнодорожных и авиакассах Киева распродали все билеты на месяц вперед. Билетов не было никуда. Взвинченные, напуганные неизвестностью люди штурмом брали вокзалы, кассы, поезда. Ехали куда-нибудь. Лишь бы подальше от Чернобыля.

7 мая мой муж Александр позвонил мне с работы и твердо сказал: немедленно уезжай с детьми. (Несколько его знакомых направили в Чернобыль. Откачивать воду из-под дышащего смертью реактора.) Легко сказать: уезжай. А как? Куда?