Чернобыль. Большая ложь

«Секретно. 4 июня 1986 г…Приложение к протоколу № 21. Директивы для освещения на пресс-конференции основных вопросов, связанных с причинами и ходом ликвидации последствий аварии на 4-м блоке Чернобыльской АЭС <…> 2. При освещении хода ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС: показать успешное выполнение широкомасштабных технических и организационных мероприятий, направленных на ликвидацию последствий аварии и предотвращение возможного радиационного ущерба и не имеющих прецедентов в мировой практике; отметить высокий массовый трудовой героизм при осуществлении указанных работ. Осветить широкомасштабные меры, принимаемые по обеспечению безопасности населения, особо отметить заботу о людях, оказавшихся на загрязненной территории <…> 4. Указать на несостоятельность претензий и оценок как отдельных официальных лиц, так и прессы из ряда западных стран, заявляющих о якобы существенном экологическом и материальном ущербе, нанесенном за счет распространения небольших количеств радиоактивных веществ с воздушными массами из зоны Чернобыльской АЭС».

Ну и как же при этом не «усилить пропагандистские мероприятия, направленные на разоблачение лживых измышлений буржуазных органов информации и спецслужб о событиях на Чернобыльской АЭС»? Это предписание из совершенно секретного постановления ЦК КПСС от 22 мая 1986 года, которое подписал Генеральный секретарь, кочует в разном изложении из постановления в постановление. Ну надо же хоть как-то бороться с радиацией! И вот уже об этом докладывает из Украины в Центральный комитет первый секретарь В. В. Щербицкий в совершенно секретном послании, которое бережно подшивается к такому же тайному постановлению Политбюро ЦК КПСС от 29 мая 1986 года: «Внимательно изучается общественное мнение, организовано регулярное информирование партийного актива и населения (видите, партактив уже как будто и не принадлежит к населению, какая-то высшая каста. – А.Я. ), разоблачаются вымыслы буржуазной пропаганды, различного рода слухи».

И как им самим не было противно все это писать и говорить?

Ложь номер четыре – о «посадке» нового города энергетиков Славутича на цезиевое пятно. Здесь интересны места, где описываются борьба и терзания, в частности, начальника Генштаба Вооруженных сил СССР, позже – первого заместителя министра обороны, а в разгар перестройки – советника Михаила Горбачева маршала С. Ф. Ахромеева (после путча он покончил жизнь самоубийством в своем кремлевском кабинете). Несмотря на повышенные уровни загрязнения в районе Зеленого Мыса, где власти и собирались строить новый город для чернобыльских энергетиков, Ахромеев вместе с министром здравоохранения страны С. П. Буренковым и председателем Госкомгидромета Ю. А. Израэлем пишут председателю Совмина СССР Н. И. Рыжкову (цитирую по секретному протоколу № 31 от 13 августа 1986 года): «Секретно. Экз. № 1…на основании анализа радиационной обстановки и радиоактивного загрязнения природной среды в районе Зеленого Мыса (п. Страхолесье) дается предварительное заключение о возможности строительства в этой зоне городка энергетиков». Это при том, как сообщают они в этом же письме, что «плотность загрязнения по цезию-137 (по тринадцати пробам) составляет 0,28-3,12 ки/кв. км. Плотность загрязнения по стронцию-90 (по шести пробам) составляет 0,1–2,5 ки/кв. км, по плутонию-239 – 0,027 ки/кв. км».

Не знаю, что уж там произошло – трудно поверить, что совесть заела, но уже через одно заседание оперативной группы эта компания пишет Рыжкову письмо совершенно противоположного содержания. «К п. 2 протокола № 3. …3. Секретно. Экз. № 1. …Приведенные данные указывают на невозможность использования этой площадки для строительства поселка для работников АЭС и их семей…» А ведь ничего не изменилось!

И все-таки новый город чернобыльских атомщиков-энергетиков был построен на «грязном» пятне.

Читая в протоколах эти секретные письма, я вспомнила, как на наших парламентских слушаниях представитель Министерства лесного хозяйства возмущался: «Когда рассматривался вопрос, где строить этот город, мы были против строительства Славутича на том месте, где он сейчас. Мы тогда некоторые данные имели. Никто не послушался, город был построен. Решение принял конкретно товарищ Щербина, который возглавлял комиссию. И что? Леса, которые примыкают сейчас к городу, – там нельзя собирать грибы, ягоды. Это факт. И вместо того чтобы сейчас решать проблему и чтобы люди знали правду, снова претензии к лесникам: заберите знаки, не пугайте людей. Вот и вся истина».