Чернобыль: История ядерной катастрофы

Многие украинские диссиденты, как, например, Евгений Сверстюк, участник Украинского культурологического клуба и один из «националистов», чьей встречи с сотрудниками National Geographic КГБ не допустил, были писателями, поэтами и художниками, имевшими единомышленников в Союзе писателей Украины. Советская власть рассматривала членов союза писателей в качестве ценного пропагандистского ресурса, помогающего идеологически обрабатывать и держать в повиновении широкие народные массы. Ведущие писатели получали большие гонорары благодаря государственной системе потиражной оплаты и могли себе позволить политическое свободомыслие – с единственным условием не высказывать его в печати. Писатели были в числе первых горячих сторонников провозглашенной Горбачевым перестройки; благодаря им гласность распространялась все шире. В стране, где критиков существующего режима сажали в тюрьму, писатели еще с царских времен слыли «совестью нации» и часто заменяли собой несуществующую легальную оппозицию, открыто выражая тревоги и чаяния преследуемых диссидентов.

Вопросы экологии начали волновать советских писателей, в том числе украинских, за несколько десятилетий до Чернобыля. Экологическая тема возникла в советской литературе в конце 1940-х годов, а в 1960-е уже занимала в ней заметное место. В творчестве Александра Солженицына и других авторов, размышляющих о судьбах нации, эта тема была тесно связана с заботой о сохранении исторических и религиозных традиций. Судя по их творческому наследию, многие советские писатели, выступавшие в защиту природы, были одновременно национал-патриотами: критикуя советский строй с позиции национальных интересов, они в какой-то мере выступали борцами за экологию. Чернобыльская авария особенно ярко выявила связь национального и экологического сознания и подхлестнула националистические настроения в целом ряде республик Советского Союза.

В Белоруссии, сильнее других республик пострадавшей от радиоактивного заражения, этнонациональные представления о Чернобыльской аварии уже через считаные недели после катастрофы сформулировал один из ведущих белорусских писателей Алесь Адамович. Мальчишкой он воевал с нацистами в партизанском отряде и после войны прославился благодаря произведениям, основанным на собственном военном опыте. В июне 1986 года Адамович писал в обращении к Михаилу Горбачеву: «Не станем шуметь „на всю Европу“, но мы-то понимаем, что Белоруссия переживает нечто сопоставимое лишь с ее трагедией в годы минувшей войны. Под вопросом само существование (физическое) десятимиллионного народа. Радиация ударила прежде всего по нашей республике». Чернобыль стал главной темой Адамовича до конца жизни. Он многократно бывал в зараженных радиацией районах и взял множество интервью у тех, кто был готов говорить с ним об аварии, в том числе у Валерия Легасова, с которым он успел побеседовать несколько раз, прежде чем ученый покончил с собой в апреле 1988 года[424].

Самым известным украинским автором, писавшим о том, что многие в республике восприняли как санкционированное властями уничтожение природы, был лауреат Государственной, Ленинской и двух Сталинских премий Олесь Гончар. К сходной тематике он обращался еще задолго до Чернобыльской аварии. «Зной боя тяжело плавает по изуродованным садам; падает сажа, воздух отравлен угаром», – так в опубликованном в 1968 году романе «Собор» Гончар описывает свои родные места, ставшие местом боевых действий Второй мировой. Пагубное влияние индустриализации на природу – одна из главных тем в творчестве Гончара. Представители республиканских властей резко раскритиковали книгу.

Когда произошла катастрофа, Гончара потрясло то, как украинские руководители обошлись с собственным народом, с какой легкостью они пожертвовали здоровьем киевлян, выгнав их на первомайский парад, только чтобы засвидетельствовать свою лояльность Москве. В июне 1986 года Гончар произнес прочувствованную речь на XI съезде писателей Украины, в которой заявил, что Чернобыльская авария изменила отношение украинских писателей к миру[425].

Чуть раньше на встрече группы украинских писателей с первым секретарем ЦК Компартии Украины Владимиром Щербицким Олесь Гончар настаивал на полной остановке Чернобыльской АЭС. «Я спросил, нельзя ли ходатайствовать о демонтаже этой станции как технически безграмотной и почему-то поставленной именно там, на Полесских болотах, под боком многомиллионного города», – записал Гончар в своем дневнике. Щербицкий сделал вид, будто не понимает, о чем идет речь. «В ответ он как-то взволнованно замахал руками, стал торопливо, чуть не захлебываясь, объяснять мне про ракеты, про будущее атомной энергетики», – пишет Гончар. Демагогические рассуждения о благе всего человечества впечатления на него не произвели. Гончара куда больше волновало благополучие его собственной страны – Украины. «Говорят, для соседей надо давать энергию, – пишет он в дневнике. – Но почему для этого земля Украины должна стать жертвой? Почему дети украинские должны ловить эти дьявольские дозы?»[426]