Чернобыль. Обитель зла

Наверное у меня от природы нелады с интуицией. Я держал в руках изрядный осколок гематита и не чувствовал ничего, кроме сильного холода – линза и вправду была ледяной. Но холод – это еще не показатель чего-то сверхъестественного.

Пару минут я посидел с линзой в руке, потом вернул ее на место и понес пакет в лабораторию. Чем бы ни был этот камень – его ожидала масса неприятных процедур. И я испытывал по этому поводу что-то сродни злорадству. Потому что никак не мог отделаться от впечатления, что линза все-таки обладает какими-то качествами, свойственными одушевленному и разумному существу.

Впервые за долгое время работы в Особой Группе я чувствовал себя немного сумасшедшим.

4. Зона

Сталкер Новокаин. Застольные разговоры

Говорят, что сталкеры готовы ко всему. Дескать, сама Зона приучила. В принципе, так оно и должно быть на самом деле. Сталкеры постоянно имеют дело с ситуациями и явлениями, которые раньше можно было повстречать разве что на страницах средней паршивости фантастических романов. Но с того момента, как полумертвый, обезумевший Емеля перевалился через порог «Подснежника», в воздухе стало отчетливо ощущаться напряжение. Как в первые месяцы после появления Зоны, когда сталкеры еще только начинали свои вылазки за армейские кордоны.

Хотя, если брать по большому счету, ничего особенного не произошло. Сталкер, уходя в Зону, как бы подписывает договор, согласно которому он может не вернуться. Или вернуться таким, как Емеля – безумным, шарахающимся от каждого движения, кусающимся и царапающимся.

Новокаин, докуривая сигарету, покосился на свою правую руку. На тыльной стороне ребра ладони красовалась фиолетовая дуга маленьких кровоподтеков. Вторая дуга, побледнее, была на внутренней стороне. Виктор мрачно подумал, что теперь хоть прививку от бешенства делай – хрен его знает, с чего это у молодого сталкера так снесло крышу.

Сейчас Емеля валялся в подвале «Подснежника», скрученный веревками так, что больше напоминал своим видом кокон гигантского насекомого, а не обычного представителя вида homo sapiens.

Сталкеры разбились на несколько групп, обсуждая происшествие. Новокаин сидел вместе с Геной Аллигатором, Ромкой Музыкантом и братьями-близнецами Пыхаловыми, по прозвищам Пых и Пух. Эти двое были так похожи друг на друга, что даже давние их знакомые постоянно путали, кто есть кто.

– Клизма позавчера народ заманивал в вылазку за каким-то новым артефактом, – сказал Аллигатор. – Чуть ли не всем тут мозги прокомпостировал. Только кто же из нормальных пацанов с этим придурком пойдет?

– А все-таки скучновато будет без Клизмы, – вздохнул Пых. – Он так эффектно дерьмо раскидывал!

– Сходи в зоопарк и постой возле клетки с обезьянами, – посоветовал Новокаин. – Они тебя закидают какашками не хуже Клизмы. Земля ему пухом, отморозку несчастному!

Клизма мог быть трижды неприятным персонажем, но всякий раз, когда погибал сталкер, остальные чувствовали себя неуютно. Сказывалась чрезвычайная узость тусовки – когда, в основном, каждый знает каждого, потери чувствуются очень остро.

– Но, похоже, что-то они все же нашли, раз пошла такая буча? – предположил Музыкант.

– Да не факт, – отмахнулся Пух. – Могли попасть в чепуху и без побасенок про новый хабар.

Новокаин, вспомнив, что ему показывал Клизма, покачал головой и возразил:

– Артефакт я на фотке видел. И ничего подобного не помню. Либо это и вправду что-то новое, либо Клизму накололи, показав пустяковину.

– А что там было-то? – спросил Аллигатор.

– Что-то вроде линзы от темных очков. Круглая такая хренотень, черного цвета. Такое чувство, что из толстого стекла. Подробней не рассмотрел. Я, если честно, никакого желания контачить с Клизмой не имел. И, соответственно, в дела его не совался.

Пух налил себе чаю из большого стеклянного френч-пресса, бухнул в чашку три столовые ложки сахара, пригубил, довольно почмокал губами. Потом спросил:

– А он сам на этот артефакт вышел?

– Не-а, – покачал головой Новокаин. – Вроде это Глюк новый хабар нашел, на радостях, как водится, напился и давай всем напропалую фотографии дарить. Наш пострел, естественно, не упустил случая поспеть и тут. Ну и вот результат… – Новокаин покосился в сторону двери в подвал.

– Глюк, говоришь, – задумчиво сказал Музыкант. – Так а почему бы нам не сходить к Глюку в гости? Наверняка он не откажется рассказать все старым друзьям!

Насчет старых друзей Музыкант, пожалуй, крепко загибал. Глюк ни с кем из них особо не общался. Да и они тоже не горели желанием. Все-таки прозвище у него не на пустом месте выросло. Вася Крупнер был по жизни придурковатым дядькой. Вечно дерганый, вечно «на измене». Злые языки говорили, что он спит с ножом под подушкой. Вполне возможно, что не врали.