Чернобыль. Обитель зла

Вася очень любил, когда обращаемые к нему вопросы ставились так, словно он – выдающийся эксперт в вопросах обращения с Зоной. Вот и сейчас его страхолюдная физиономия просияла. Он назидательно поднял грязный указательный палец с неровно обгрызенным ногтем и возвестил:

– А он не просто так валяется. Там что-то есть. Но только я не знаю толком, что. Оно там как бы везде. И его как бы нет. Что это – хрен поймет. Но стекляшки от него. Я же видел, как они появляются! Рассказать?

Вопрос был риторическим, поэтому Крупнер не стал дожидаться согласия или отказа.

– Короче, я иду лесом. Ну, понятно, в оба глаза смотрю, чтобы не наступить в какую хренотень – места-то незнакомые. Но чистый лес, как будто и не в Зоне совсем. Только и есть, что вот это чувство, что он не простой. Иду, значит, и тут – ветки наверху зашуршали, возле уха свистнуло, и об землю что-то – хрясь! Я так и шуганулся в сторону – хрен знает, что там падает! Потом успокоился, посмотрел – а оно лежит. Я гайками по нему побросал, оно не шевелится. Ну цапнул – и в мешок. А потом, пока ходил, еще три штуки нашел. Но уже просто на земле.

– А что эта стекляшка дает? – спросил Новокаин.

– Без понятия, – пожал плечами Глюк. – Ее у меня просто как бирюльку купили. Дескать, пойдет на Большую Землю, как украшение. Типа каменного цветка. Ну, а мне какая, на фиг, разница?

– Ты в курсе, что Клизма взял двух «чайников» и пошел на запад. А вернулся один новичок, причем – съехавший с катушек? – спросил Музыкант.

– Да откуда я могу в курсе быть? – пожал плечами Глюк. – Я тут отдыхаю беспробудно уже какой день! Блин, а что народ там лег – не удивительно. Я же говорю, там места какие-то странные. Вроде и нет ничего такого – ни «каруселей», ни «плешей», ничего. А шкура чувствует, что все неправильно. Короче, если соберетесь идти – смотрите в оба, чтоб не нарваться.

Итоги разговора повергли делегацию сталкеров в состояние озадаченности. Судя по всему, Глюк действительно вынес из западной части Зоны что-то, доселе не встречавшееся. И заодно определил, что место там непонятное и странное. А все странное вызывало у народа, ходящего по Зоне, два ощущения. Во-первых, любой нормальный сталкер опасался неизвестности. Во-вторых, его тянуло в новые места, как мотылька на огонек свечи.

Они вернулись в «Подснежник». И первым делом проверили Емелю. Тот сидел в уголке подвала, стуча зубами и издавая слабые стоны. Похоже, что в лучшую сторону его состояние не изменилось.

– Что с ним-то делать будем? – спросил Пух.

– Если до завтра не отойдет, придется в дурдом сдавать, – вздохнул Новокаин. – А так, как сейчас – он и коня двинуть может. Оно нам надо?

Все дружно согласились, что не надо.

– Я вот думаю – а может, влить в него водяры стаканчик? – спросил Аллигатор. – Вдруг поможет? Ну, по крайней мере, не навредит.

– Давай попробуем, – поддержал идею Пых. Его брат с выражением сомнения на лице пожал плечами. Кажется он скептически относился к вероятности успеха.

Тем не менее, решили, что попытка не пытка. В подвал отправились Новокаин, Аллигатор и Музыкант. Ромка нес стакан, Аллигатор – бутылку водки, у Новокаина в руках была столовая ложка, которой собирались разжимать рот Емеле, если тот будет сопротивляться.

Несчастный, судя по всему, боялся вообще всего, что двигалось. Когда сталкеры приблизились, он принялся биться в путах и визжать. Потом – упал на бок и попытался уползти. Аллигатор и Новокаин навалились на него, прижимая к полу лицом вверх. Емеля заорал еще громче, защелкал зубами, пытаясь укусить державшие его руки. Но двое здоровых мужиков все-таки придавили его к полу так, что он не мог пошевелиться. Емеля еще несколько раз дернулся, затем притих и захныкал, как обиженный ребенок.

Аллигатор, не ослабляя хватки, проворчал:

– Блин! Как первоклашку мучить, честное слово!

Сталкеры невесело рассмеялись. Музыкант попытался влить водку в рот несчастному. Емеля хватанул было прозрачной жидкости, но потом распробовал и выплюнул ее, забрызгав Музыканту физиономию. Ромка выругался и попросил, чтобы кто-нибудь из помощников прихватил Емелю за голову. Потом зажал ему пальцами нос. Разумеется, Емеля вынужден был открыть рот. Музыкант тут же плеснул внутрь водки и зажал рот ладонью. Емеля мычал и дергался, но дышать ему все-таки было надо. И он проглотил налитое. Ромка разжал пальцы – и все пошло по-новой.

Игнорируя визг и корчи безумного сталкера, они залили в него весь стакан. И оставили в покое. Емеля тут же свернулся калачиком и тихонько заплакал. Сталкеры огорченно покачали головой – было горько и жутковато видеть взрослого человека, доведенного до такого состояния. Пожалуй, это было пострашнее, чем смерть.

– Ну все, – сказал Новокаин. – Теперь остается только ждать.

Они усадили хнычущего Емелю поудобней и пошли наверх.

Воздух нынче тяжелый