Чернобыль

Дайте нашим детям чистый воздух, чистый песок, не забирайте у них беззаботное детство. Почему от нас уехали все врачи, которые уже много лет работали в нашей больнице? К кому нам сейчас обращаться за помощью?

Под любым предлогом уехали и многие руководители района: одних перевели, другие уехали на курсы. Нам кажется, что мы живем обычной жизнью, но это только кажется. Для нас нет той радости, что была раньше. Мы любим, женимся, рожаем детей. Но каких детей? Детей, умирающих в роддоме. Многие дети школьного и дошкольного возраста стали на учет по радиологии в больнице. Для наших детей делают все бесплатно. Но для чего? Мы с детьми живем только для опытов. Мы нужны для будущих аварий.

Колокола Хатыни, колокола Чернобыля!.. Так зачем же еще колокола Полесского?!

В некоторых селах нашего района уже повывозили скот. Для скота этот воздух, это питание вредно, но детей оставили и дали им накопители радиации. А вдруг выживут?

Многие села вокруг нашего райцентра выселены. Мы остались в кольце. Так с какой целью нас здесь держат?

К вам обращаются с надеждой матери маленького поселка на Украине.

Ждут, веря в ваше сочувствие и помощь".

Страшный текст, в котором, я надеюсь, далеко не все правда. Есть, по-видимому, переборы. Но и правды немало. Этот текст свидетельствует о психологической атмосфере после аварии. Я был бы счастлив, если бы и Минздрав, и прочие организации убедительными фактами открыто, доказательно опровергли страхи женщин из Полесского. Это было бы полезнее и гуманнее всех бодрых заверений.

А пока будет молчание, пока будет раздаваться соловьиное пение - ждите массовых панических реакций и страхов. Таковы суровые истины послечернобыльского мира.

Знать и помнить

…На тихой (а ныне - мертвой) улице Богдана Хмельницкого, что в городе Чернобыле, выросло сияющее бронзированным алюминием двухэтажное сборное здание, в котором расположилась Правительственная комиссия по ликвидации последствий аварии.

Ушли в прошлое сумасшедшая нервотрепка 86-го года, ежедневные заседания ПК, бэтээры, грохочущие по дороге к АЭС, неустроенность быта. Внешне все вошло чуть ли не в привычные рамки - хотя можно ли привыкнуть к аварии и ее размерам?

Но это только внешнее впечатление. Ибо работа осталась: разминирование радиоактивной мины замедленного действия, дезактивация огромных площадей Зоны, строений, складов, ряда помещений АЭС. Для проведения этой работы было создано мощное производственное объединение "Комбинат" . Кроме разных технических служб при нем в феврале 1987 года образован не совсем обычный отдел - информации и международных связей. Этот отдел располагается в одном из отсеков "подводной лодки", как фамильярно именуют старожилы Чернобыля новое здание ПК, в котором все есть для автономного "плавания", гостиница, кухня и столовая, средства связи со всем миром, пост дозиметрического контроля и рабочие помещения.

При входе в отдел висит карта мира - из разных континентов, из многих стран мира связующие линии тянутся сюда, в Чернобыль. Руководитель отдела - Александр Павлович Коваленко (в настоящее время А. П. Коваленко находится на учебе в Москве). Хотя Коваленко по образованию историк, он имеет опыт работы на атомных станциях, а в 1986 г. исполнял обязанности заместителя директора ЧАЭС по эвакуации и потому изнутри знает многие болевые точки аварии.

В годы своей работы в Чернобыле А. Коваленко был более известен за границей, чем у нас в стране. Так уж сложилось, что в 1987 - 1988 гг. на Чернобыльскую АЭС приезжало больше иностранных корреспондентов, нежели советских. Коваленко отвечал на их вопросы и сопровождал их в поездках на АЭС и в город Припять.

Александр Павлович Коваленко:

"Мировой опыт крупных аварий и испытаний на атомных объектах показывает, что руководители атомной промышленности всегда пытаются представить положение в более светлых тонах, чем оно есть на самом деле, будь то американская Тримайл-Айленд, атолл Бикини или английский Уиндскейл. И в СССР, к сожалению, этот принцип долгие годы был возведен чуть ли не в закон. Старая закоренелая привычка "сглаживать и приукрашивать", "превращать беду в победу", по меткому выражению одного из московских журналистов, сослужила во время аварии на Чернобыльской АЭС печальную службу.

Неоперативное оповещение населения и даже своего правительства отмечается во всех достаточно крупных ядерных инцидентах. В некоторых случаях речь может идти о прямой дезинформации.