Чернобыльская рокировка

— Наверно, у «Долга» хорошие отношения с барменом лично, — говорю спокойно. А у самого внутри все в узел от злобы скрутилось. Попадись мне сейчас дитя гор и Сержант с компанией, я бы их порвал. И Петренко заодно, просто за то, что случайно подвернулся.

Самый умный из бойцов Прапор оказался. Смерть почуял. Не было у них шансов против меня. Семь человек, стоят кучно, Мамонта со Штыком и Пулей здесь нет, а когда вернутся, я их в клан Стали возьму. С остальными, кто жив останется.

— Не шевелиться никому, — тихо Прапор говорит. — Остынь, стрелок, даже тебе клан не одолеть. Мы уходим. Ладно?

Глянул я на Петренко не дружелюбно, моргнул полковник.

— Продолжаю мысль, — говорю. — Какой ствол у этого одиночки был, я не знаю. Тебе, полковник, надо с народом поговорить, выяснить, с чем покойник при жизни по Зоне ходил. А потом у бармена узнать, кто этот ствол ему продал. А валить с больной головы на здоровую, прием старый. Разговор закончен, все свободны. Результаты доложить. Помните, что при продаже возможно использование посредника.

Командовать легко. Я сейчас Леху Зомби копировал. Он мне в свое время говорил, что когда ты отдаешь приказ, у твоего собеседника должно быть четкое ощущение, что если он задачу боевую не выполнит, его убьют. У них оно было, заверяю.

— Прапор, — говорю, — спасибо. Приходи к нам в бар, накатим сто грамм «наркомовских», как положено после штыковой атаки. Только стрелком меня при всех не называй.

— А когда атака была, эта штыковая? — новичок спрашивает.

— В рядовые бандиты годен, туп, жаден и верит, что жить будет вечно, — подвел итог Стилет. — Звать будем Гвоздь.

Сталкеры догадались, что только что «Сталь» над «Долгом» верх взяла.

— Хорошо быть простым сталкером, на Баре свободен, а на Милитари — не должен.

Черт, Пика становится глубоким философом, не ожидал. В «Сто рентген» зашли, как положено, бодро и весело, все живы, один хромает, это не в счет.

Первым делом по диагонали к стойке, хабар выложить, и за стол.

Понятно, по дороге краем глаза обстановку изучаешь. Все те же на манеже. Десяток одиночек сидит, разбившись по интересам. Наблюдатель от «Долга», мастер залетный, пришел за патронами или снаряжение починить. На плече «винторез», как у меня. Это сближает. Глянул на черную кожу недобро, не любит бандитов. Ладно, плеснем тебе бальзама на сердце. В углу наши враги. Наверно, заключение контракта на мое убийство, можно считать концом перемирия? Все четверо за одним столом. Бутылка и хлеб. Не шикуют ребята. Совесть во мне зашевелилась, с внутренним голосом за компанию. Если бы ты вернулся тогда и убил Воробья, проблемы не было. Лентяй и трус, сказали они хором.

Я больше не буду, пообещал им. Отстали. Подошли к нашему столу. Скрип слегка расслаблен, но соображает. Сыграем маленький экспромт.

— Группа вернулась, потерь нет. Один человек с травмой освобождается от полевых работ, дня на два. При тебе будет. Будешь сейчас участки безопасные выделять или утром? — спросил Скрипа.

Тут у всех в подвале ушки встали на макушки. Слово «безопасность» здесь редко звучало и дорого ценилось. Я ему карты, что мы днем чертили с Пикой и Стилетом во время занятий, на стол положил. Там тайники отмечены, аномалии известные.

Наши рабочие лошадки товар сдали бармену. Мы с ними сразу за «конденсаторы» рассчитались, по пятьсот монет за килограмм. Подошли к столу, ждут. Предводитель небрежно рукой в карту ткнул. Здесь. В распадок за деревней, где я Чучело убивал. Нормально. От дождя можно в вагончике укрыться.

— Завтра сбор в семь в баре, получаете сухой паек на день, и выходим. Пика, выдай им две бутылки на троих, — типа напомнил я. — Премия за ударную работу.

— А мне? — вылез из-за спины Гвоздь. Паренек шустрый оказался и оборотистый. Автомат свой укороченный продал прямо в зале одному пану среднего возраста, обрез и пистолет с патронами всех калибров, там даже пачка «гидрошока» мелькнула, бармену сдал. Тот все разберет по калибрам и нуждающимся предложит. В три раза дороже. Наш новичок догадался прицел улучшенный, шестикратный прикупить. Молодец. Сейчас его автомат сразу стал классом выше. Можно короткими очередями с дальней дистанции огонь вести. И даже пристрелить кое-кого.

— Бандиты берегут здоровье, не пьют, не курят, бегают по утрам, стирают каждый вечер носки и не падают с лестниц, — напустился на Гвоздя Пика. — Бандит — работа тяжелая и опасная, смертность выше, чем у шахтеров. Единственный плюс — высокий уровень доходов.

Гляжу, мастер залетный весь в недоумении. Растерялся.

Тут Прапор зашел, сразу к нашему столу.

— Ну, — сказал — за то, что все живы!

Налил я всем за столом по четверти стакана, нам с Прапором по полной, до краев. Выпил как воду. Выдохнул.

— А ты лют, стрелок, — высказался «долговец».

— Вы бы на своего полковника намордник одевали, когда с базы выпускаете, — отшутился я.

Мастер, гость прохожий, для себя определился. За нами наблюдает, но уже мирно. Так-то лучше. Меняются люди, и Зона меняется вместе с ними. Накатили мы с Прапором еще по стакану. Пика свой подставил, плеснул ему на донышко. А мы уже по третьему налили.