Черное-белые дни

В двери фургончика постучали. Девушки в один голос прокричали дозволение войти, и их компанию разбавил Блайд. Он с видом голодной акулы походил возле Джулии, рассматривая ее, а потом обратился к Сьюзи.

— Я вспомнил, что мы сегодня еще не пили чай! Сьюзен, вы не могли бы принести нам по чашечке? Не сочтите меня… — говорил музыкант, но понятливая стилистка и так догадалась, что Эрик ищет предлог, поэтому улыбнулась и ушла.

Блайд еще раз вгляделся в лицо украинки.

— Ты не сняла линзы! — заметил он.

— Точно! — опомнилась Джулия и склонилась над столом, освобождая глаза от неудобных линз, меняющих цвет радужки. Проморгавшись, она повернулась к парню и не успела и слова сказать, как ее застали врасплох поцелуем.

— Ты со всеми своими партнершами целуешься вот так? — между поцелуями спросила девушка.

— С блондинкой целовался, с брюнеткой, — перечислял Блайд. — Но никто не знает, что все они на самом деле — одна рыжая девушка с тяжелым характером!

— Сам такой! — рассмеялась она.

— Давай проведем сегодняшний вечер вместе? — намекнул он. — Я хочу, чтобы ты осталась у меня.

— Нет, — отказалась Джулия от его предложения, но не от поцелуев.

— Почему? Что сейчас тебя удерживает? Мы ведь, теоретически, встречаемся!

— В том то и дело, что теоретически! — отодвинулась она. — Делай различия между выдумкой и реальностью!

Блайд нахмурился. Его настроение резко испортилось. Сьюзен как раз застала момент, когда двое, недавно изображавших любовь, явно тренировались над ролями серийных убийц — такие у них были выражения на лицах. Стилистка даже побоялась войти и окунуться в эту холодную, наэлектризованную атмосферу.

— Хорошо, — сцедил сквозь зубы Блайд и ушел.

— Что произошло? — Сьюзи боялась возвращения былой грустной Джулии. А та уже нервно кусала губы, собираясь впасть в депрессию. — Что…

— Ничего! — фыркнула девушка, быстро высвобождаясь из платья и переодеваясь в привычные вещи. — Просто, как выяснилось, кто-то из нас что-то либо недопонимает, либо пропустил какой-то очень важный момент. И, наверное, этот кто-то я!

«До встречи, мой друг!»

Непонимание затянулось на неделю, на очень депрессивную, печальную и одинокую неделю. А потом Эрик позвонил Джулии. Звонок был поздним. Подруги уже почти уснули перед телевизором, наслаждаясь стареньким романтичным кино, когда украинка вскочила, схватив телефон.

— Да?

— Ты можешь приехать? — голос музыканта немного хрипел.

— Что случилось? Ты заболел? — всполошилась девушка.

— Возможно. Ты приедешь?

Разве она могла оставить его в беде? Конечно, нет. Поэтому извинилась перед Сарой, успевшей подумать: «Чтоб на него недержание напало!» — и помчалась: сначала в аптеку за лекарствами, потом к Блайду домой. Груженая пакетами девушка поднялась на этаж и чуть не съездила этими баулами по физиономии в край обнаглевшего и совершенно здорового певца! Эрик встретил ее, улыбаясь и широко распахивая двери.

— Ты! — вскрикнула Джулия. — Ты не болеешь! Ты даже не чихаешь!

— Могу покашлять, если тебе станет от этого легче! — заявил парень, предусмотрительно отобрав у нее тяжелые сумки. — Иначе тебя сюда не затащишь!

Она очень хотела его стукнуть, а он хорошо подготовился, подхватил девушку на руки и принес в гостиную, где был накрыт стол, горели свечи, и оставалось только открыть бутылочку дорого вина. Джулия стояла среди всей этой романтики с не эстетично раскрытым ртом. Пользуясь ее замешательством, Блайд сунул в руку гостьи бокал, быстро налил ароматный бардовый напиток и усадил девушку на диван.

— Сегодня ты останешься у меня! — заявил он и уловил подвергающий сомнению его уверенность взгляд украинки.

— Ну, если ты чем-нибудь отравишься и тебе будет очень плохо, то я, возможно, посижу с тобой, пока тебе не станет легче! — намекнула Джулия и покосилась на стол. — На добровольное отравление у тебя есть ровно пятнадцать минут!

— Джулия, я уезжаю! — выдал Блайд, и девушка, чуть не поперхнувшись глотком вина, отставила бокал.

— Турне, — пояснил он. — В Америку. Полгода.

Гостья побледнела. У нее сейчас бы совершенно потерянный вид.

— Поэтому я и хотел побыть с тобой.

— Когда ты уезжаешь? — промолвила Джули, хотя язык отказывался повиноваться, а губы будто онемели, с трудом разжимаясь.

— Завтра. Самолет в одиннадцать. — Отвечал он, наблюдая, как ее цвет лица меняет оттенки белого, серого и зеленого.

— Тебе помочь собраться? У тебя ведь обычно такой бардак… — затараторила девушка, но Блайд только покачал головой, присев рядом.

— Лучше иди сюда! — позвал он, и Джулия прильнула к его груди.

Они улеглись на диване и смотрели на горящие свечи, вслушиваясь в биение собственных сердец. А потом изучали лица друг друга, чтобы лучше их запомнить. Так они и не заметили, как прошла ночь и настало утро — время расставания.

Печальные прощающиеся, радостные встречающие и просто ожидающие — среди них, словно статуи, которым неведомы эмоции, стояли двое: звезда и его менеджер. Музыкант иногда поглядывал на вход.

— Она придет! — заверил Роберт друга, догадываясь, кого хочет увидеть тот.