Черное Дерево

Вот так, по семейному сговору, новый пришлец в роду остался в полном неведении о загадочном мире и своих сверхъестественных способностях. Впрочем, мое исчезновение заставило маму пожалеть о своем решении, когда она воочию убедилась в правдивости мифов. Перед прыжком у путешественников появляется золото в радужке глаз: у кого-то за день-два до перемещения, у других – за несколько минут. И держится оттенок тоже по-разному: от пары минут до устойчивого присутствия днями после перехода.

В тот день события развивались по привычному для пришлецов сценарию, сопровождаясь сопутствующими знаками: пернатый посланник Дерева, цвет глаз, тошнота (боли в животе) и жажда. И хотя родные не видели птицу, и я им не рассказывала о неприятных ощущениях, списав их на последствия похода с подружками в бар, одного только признака грядущей проблемы, как мерцание глаз, оказалось достаточным для состояния аффекта у мамы. Страшные сказки оборачиваются реальностью, а в эпицентре зарождающейся воронки твоя дочь – тут любой родитель слетит с катушек. Их с бабулей ссора происходила как раз по этому поводу: мама истерила и искала действенные способы купировать мое перемещение, закрыв окно в Тривинд.

Она не слушала бабушкины уверения о судьбе и дорогах, что прокладывает Древо сквозь миры. Мой путь выбран, ничто и никто не в силах прервать древний зов. Почти не оставалось времени, чтобы раскрыть мне все карты, научить, насколько возможно, жизни в другом измерении, и мама, коря себя за неверие, решилась на отчаянный шаг.

Медальоны Стражей, как известно, сделаны из камня и древесины священного артефакта, и если камень, по поверьям, помогает вернуться в Тривинд, в места, где он добыт, то дерево тянется к частичке себя в Ньезфилде, заставляя человека выпрыгнуть в его непосредственной близости. Создается невидимая, но прочная связь: камень в кулоне – место «высадки» в Тривинде, деревянные элементы – «приземление» в Ньезфилде. Так и произошло впоследствии, когда украшение перенесло меня сначала к гномам, а потом назад – в мою собственную квартиру, где висит ветка в бабулиной комнате. Именно из нее, из этой ветки, настрогав немного опилок с задней части, мама сделала особый напиток, призванный обмануть Черное Дерево. Она вспомнила из детства, из разговоров с дальними родственниками, что можно совершить определенный ритуал. Древо признает тебя «своим» и перестает призывать к себе, посылая гонцов через пространство и время.

Бабуля не верила в положительный исход ее затеи, но все же они настояли чай с частичками Древа. В бабушкином термосе, конечно. Другого у нас нет. Я выпила этот чай, мучаясь от жажды, и то ли зелье не успело дойти до нужной кондиции, то ли изначально это была безнадежная и бредовая мистификация, их девочка все же пропала на утро из собственной постели.

Тетя Оля, приехавшая в гости, разнимала маму и бабушку, обвиняющих друг друга во всех смертных грехах, а потом повезла к знакомой гадалке, уповая на помощь потусторонних сил в моих поисках. К ней родные так и не попали: повернули назад после моего звонка.

 

– Больше никуда тебя не отпущу, – плачет мама, не выпуская мою руку из своих. Другая моя кисть в таком же плену со стороны бабушки. Они облепляют меня с двух сторон на диване, словно это поможет им меня удержать, не дать раствориться.

Со свою очередь, я рассказываю домочадцам почти все, что случилось со мной в Тривинде: и про волколаков, и про Брэди с братьями, и даже про сватовство Стража. Про короля упоминаю вскользь: не для общих ушей такая информация о Дрейвне. О его чувствах, до сих пор лелеемых к земной человечке, я поведаю бабушке наедине, а там сама решит, с кем еще поделиться. Ну и про поцелуй с Александром умалчиваю.

Страж, кстати, тоже надул меня с подарком. Его ветвь – не просто охранный амулет, а артефакт, позволяющий «выпрыгнуть» в нужном месте. Вероятно, он поведал бы мне об остальном, не выскользни я из его рук так внезапно. Да и посвящать в секреты Обители живущую с гномами девушку по меньшей мере неразумно и преждевременно.

Есть еще кое-что, что предстоит мне проверить, не мучиться подозрениями. И мамин арест мне совсем ни к чему.

– Мне завтра в универ, – тихо возражаю, серьезно опасаясь, что еще запрут в квартире, вернее, попробуют запереть. С них станется. Это для родни я пропала вчера, а я прожила целую вечность за прошедший месяц. С ними на диване сидит абсолютно другой человек, не по годам повзрослевший.

– А вдруг ты прыгнешь опять?

– Лен, хватит портить жизнь Глашке, – вставляет свое веское слово тетя. – Переходы туда-сюда – такая же легенда, как ваше пойло, которым вы ее напоили.

Не такая уж и легенда, раз Стражи создали медальоны, и они работают. И никто до сих пор не опроверг теорию, что вернуться можно только из Тривинда в Ньезфилд, а не обратно. И не один раз. Держу язык за зубами. Озвучить догадки – точно дать повод оставить меня дома на неопределенный срок.

– Не таким уж противным был этот чай, – вздыхаю, – лишь чуть отличался от обычного.