Черное дерево

Тот лейтенант сказал перед смертью, что «он найдет тебя… знаю, что найдет…». Она повторяла эти слова, раз за разом, стараясь убедить себя, что то были не простые слова, что, как ей когда–то говорили, на умирающего может снизойти дар предвидения, и он может видеть вещи и события, недоступные для человека живого и полного сил.

Кажется, даже сам Сулейман был впечатлен, потому что, потрясая бичом, сразу же накинулся на нее с вопросами:

– Про что он говорит? – кричал он ей в лицо. – Откуда он тебя знает? Кто будет искать тебя?

– Мой отец – это он хотел сказать… Я тебя предупреждала, что он человек очень влиятельный, друг президента Берега Слоновой Кости и всех африканских политиков. Армия послала за мной вертолеты, и они не остановятся, пока не настигнут тебя и не поставят к стенке, если, конечно, ты не отпустишь меня…

Суданец некоторое время молчал, размышляя над сказанным.

– Если освободишь меня, я вернусь к своим, а ты можешь идти дальше. Отпусти и забудь обо мне и спасай свою шкуру. Даже сможешь получить свои десять тысяч долларов. Продолжаешь думать, что у моего отца нет таких денег? И что, смог бы человек без денег отправить на мои поиски вертолет?

Сулейман Р. Ораб снял тюрбан и, погруженный в размышления, принялся щелкать вшей. Он внимательно посмотрел на нее.

– И как я смогу получить свое вознаграждение? Где мне смогут заплатить?

– В Форт–Лами. Я дам тебе письмо и через неделю получишь ответ и деньги. Постараюсь так устроить, чтобы тебе заплатили за каждого из этих рабов. Выручишь больше, чем если бы доставил их до Аравии и тебе не придется пересекать пустыню, сражаться с теми, кто ищет меня, и терять своих людей по дороге… Думай!

– Да, думаю я! Думаю! – взорвался суданец. – Не видишь, что ли? Но я тебе не верю… Этот проклятый переход начинает меня утомлять и раздражать. Очень уж все усложнилось… – он со злостью раздавил между ногтей насекомое, так что то громко щелкнуло. – Смерть того ребенка, потом старики, а теперь этот вертолет… Мне хотелось бы побыстрее покончить со всем этим.

Амин осторожно приблизился к ним и молча слушал. Смотрел на Надию пристально и она поняла, что этот негр никогда не оставит ее в покое и не позволит убежать.

– Ты не можешь вернуть ее, – сказал он, и голос у него был злой и резкий. – Она расскажет, что мы сбили этот металлолом, убили лейтенанта жандармерии и сержанта французской армии, и тогда нас будут преследовать и искать даже на самом краю Земли. Прежде чем отпустишь ее, убей.

– Ах, ты сукин сын! – взорвалась Надия и плюнула ему в лицо. – Если меня убьют, то все равно продолжат искать вас и найдут! Найдут всех!

– Тогда для всех будет лучше, если ты оставишь ее у себя,– резюмировал Амин и, обернувшись к Сулейману, добавил. – Никогда нас не найдут. Никогда, пока я ваш проводник…

Суданец перестал давить вшей, обмотал тюрбан вокруг головы и согласился.

– Ты прав. Она и в самом деле знает более, чем достаточно о Сулеймане.

И вот сейчас, спустя три дня, он спокойно храпел в тени под кустом и лишь просыпался, когда слышал рокот двигателя, пролетающего вдалеке самолета, тогда он вскакивал, бежал к оврагу и, размахивая кнутом, орал, словно одержимый:

– Прячьтесь! Скройтесь с глаз, проклятые свиньи, там опять летают!..

И самолет кружил над саванной, подобно хищной птице, ища следы пропавшего вертолета, а Надия молилась всем святым, чтобы пилот обратил внимание на ту яму, куда их согнали.

И если бы не толстая цепь, которой все были скованы, она выбралась бы наверх и побежала по равнине, крича изо всех сил и размахивая руками, но с этой цепью так не получалось, нужно было, чтобы все вместе поднялись и побежали.

Зной усиливался. Казалось, что уже дальше некуда, но жара все возрастала и возрастала, и усиливался зудящий звук от невидимых насекомых, он то поднимался, заглушая все остальные звуки вокруг, то неожиданно смолкал совершенно, будто наступил конец света. Когда это «пение» достигало своей наивысшей точки, хотелось заткнуть уши и умолять, кого, правда, неизвестно, чтобы он прекратился, но когда звук затихал, в душе возникало тяжелое чувство тревоги и облегчение наступало лишь тогда, когда насекомые продолжали свое однообразное «пение».

Огромная зеленая муха уселась на руке, чтобы поживиться гноем, сочащимся из язв, образовавшихся в тех местах, где железные кандалы натерли кожу. Надия дернулась и спугнула муху. Затем она краем глаза увидела, как что–то шевелилось меж камней рядом с Мунго.

Она повернула голову и пригляделась повнимательней, то была «мапанаре» – змея с зеленой кожей. Она уже собиралась закричать, чтобы предупредить его о грозящей опасности, но опоздала – Мунго прыгнул вперед и одним молниеносным движением схватил змею чуть ниже головы и поднял над собой, крепко держа ее.

Послышалось злобное шипение, змея обвилась вокруг руки ашанти, но тот продолжал бесстрашно держать ее и молча смотрел в темные змеиные глаза, затем неожиданно сделал шаг в сторону Надии, свободной рукой схватил за волосы и, запрокинув ее голову назад, закричал:

– Сулейман! Сулейман, собачий сын, беги сюда!..