Черное эхо

– Не мести, не отмщения. Восстановления справедливости.

– А есть ли разница?

Она не ответила.

– Расскажи мне, что ты сделала.

– Я бросилась к родителям. И они наконец рассказали мне о Лос-Анджелесе. Я просмотрела все вещи, которые остались у меня от брата, и нашла письмо, его последнее письмо. Оно так и лежало среди моих вещей в родительском доме, но тогда я о нем забыла. Вот оно.

Она открыла сумочку и вытащила бумажник. Босх заметил в сумке рукоятку пистолета. Из бумажника Элинор вынула сложенный вдвое разлинованный тетрадный листок. Бережно развернула его и поднесла к лицу Босха, чтобы он мог прочесть. Тот не стал касаться листка руками.

«Элли,

я так быстро приближаюсь к родным местам, что уже заранее ощущаю вкус крабов с мягким панцирем.[50] Буду дома недели через две. Сначала я должен заехать в Лос-Анджелес, немного подкалымить. Ха-ха! У меня тут есть один план (только не говори Ст.). Мне поручено закинуть в Лос-Анджелес некий «дипломатический» багаж. Но может подвернуться возможность распорядиться этим получше. Когда вернусь, может, нам удастся еще раз отправиться на Поконос,[51] прежде чем я приступлю к работе на «военную машину». Знаю, что ты думаешь по поводу моего будущего ремесла, но не могу отказать Ст. Посмотрим, как пойдет дело. Одно совершенно точно: я рад, что покидаю здешние места. Я провел полтора месяца в дикой местности, прежде чем получил небольшой отпуск в Сайгон для отдыха и восстановления сил. Чтобы не возвращаться обратно, заставляю их лечить меня от дизентерии. (Спроси у Ст., что это такое! Ха-ха!) Все, что мне для этого потребовалось, – поесть в сайгонской забегаловке и получить соответствующие симптомы. Ну да ладно, пока все на этом. Я жив и невредим и скоро буду дома. Так что можешь заранее вытащить наши крабовые силки из сарая.

Любящий тебя Майкл».

Она аккуратно сложила письмо и убрала.

– Кто такой Ст.? – спросил Босх.

– Старикан.

– Ну разумеется.

Самообладание возвращалось к Элинор. Лицо вновь стало приобретать то жесткое, непроницаемое выражение, которое Босх наблюдал в первый день их знакомства. Она перевела взгляд с его лица на грудь и синюю перевязь.

– На мне нет подслушивающего устройства, Элинор, – сказал он, перехватывая ее взгляд. – Я здесь по собственной инициативе. Это нужно знать мне самому.

– Я не это имела в виду, – поспешно отозвалась она. – Я знаю, что на тебе нет подслушивающего устройства. Я подумала о твоей руке… Гарри, если ты еще способен мне в чем-то верить, то поверь: никто не должен был пострадать физически. Да, не отрицаю: все должны были остаться с носом – но и только. После того дня у мемориала я стала думать и искать ответ и выяснила, что произошло с моим братом. Я обращалась к Эрнсту из госдепартамента, я задействовала связи своего отца в Пентагоне, я использовала все, что только можно, и я добилась правды о своем брате.

Она искала глазами его глаза, но он постарался избежать этого, не желая обнаруживать перед ней, что творится у него в голове.

– И?..