Черное и белое

– Ты знаешь, – сказал незнакомец Алексу, – когда я открыл глаза и увидел ее – я плакал… мы оба плакали. Впервые я благодарил Бога за то, что дал мне возможность увидеть ее еще раз. Я вдруг осознал, что люблю ее. В этот момент я поклялся: если выживу, начну все с чистого листа, а главное – перестану пить. Но шансов выжить у меня практически не было. Организм мой упорно отказывался работать и подчиняться мне, лишь порой тусклая искра сознания напоминала мне, что я скорее жив, чем мертв. Все это странным образом было похоже на иллюзию страшного небытия, – незнакомец взглянул на падающий поток в самом конце туннеля. – Правда, похоже… Ты не ощущаешь своего тела, тебя нет – только неугасающее сознание надеется на жизнь. Каждый раз, когда мое сознание поднималось из темноты, я ловил надежду на жизнь, как самую драгоценную мысль, и не отпускал ее. По истечении времени эта надежда закристаллизовалась и превратилась в занимательную игрушку для моего мозга, я крутил эту мысль, как кубик Рубика – с разных сторон представляя себя живым и здоровым. Но игра закончилась неожиданно и жестоко. В одно прекрасное утро, как мне казалось, я держал мысль о жизни крепко и уверенно, я не просто мечтал, я знал, что живу, чувствую, мыслю. Медики готовили меня к очередному обследованию – очищали мой кишечник. Процедура эта совсем не сложная и обыкновенная, но вскоре я увидел… нет, скорее почувствовал всей кожей что-то неладное, какую-то напряженную возню вокруг себя, и секундой позже услышал собственными ушами смертный приговор себе.

– Доктор, у него введенная нами в кишечник жидкость сочится через наружные швы кожи живота.

– Это конец, все кончено, – тихо с напряжением и досадой откликнулся доктор, – прекратите процедуру и срочно соберите консилиум.

В это мгновение мысль о жизни выскользнула, я потерял ее и более не искал. Смертельная усталость и равнодушие завладели мной. Я глубоко вздохнул и отказался от всего. Но, как оказалось, на этой Земле был еще один человек, который не только лелеял мысль о моей жизни, но и крепко держал эту мысль в руках – моя жена. В тот же день, после того, как она посетила меня и узнала о случившемся – села в машину и долго, по незнакомым ей дорогам вела ее, периодически сверяясь с картой, пока не достигла высоких стен женского монастыря, купола которого необыкновенно сияли в лучах заходящего солнца. Ей открыли ворота… и уже спустя час она покидала кабинет матушки, которая напутствовала ее:

– Самое главное – вы должны простить его, чтобы ваша собственная душа была легче предрассветной весенней дымки.

– Да, матушка, я все поняла, только чистое любящее сердце может просить о высшем.

– Не всегда… но сейчас это не важно, не будем терять времени! Ступайте же в храм, дочь моя, молитесь о жизни и о любви. Сестры будут в эту ночь с вами рядом…

– Эту ночь, – незнакомец поднял голову, – моя жена провела на коленях перед алтарем в слезах и молитвах. А я все последующие два дня чудесным образом ощущал струившийся ко мне поток жизненных сил и совершенно ничего не понимающие, любопытные взгляды врачей. Я выжил! Я вернулся к ней. Вскоре мы гуляли по улицам, держась за руки, как школьники, я читал ее «глупые» книги – мы были счастливы. Шли месяцы, но я все чаще замечал: чего-то не хватает – мне скучно. Странным образом я перестал ощущать свою значимость в этой жизни. Я вдруг понял, что мыслю иначе, чем многие другие… В то время, как абсолютное большинство окружающих меня людей следовало строем, скользило по строго определенному руслу, я выбился из этого русла и пребывал в растерянности и сомнениях. Я желал вновь ощутить себя свободной волевой личностью – например, устроить нечто такое, что я делал раньше. Вскоре такой случай представился. Я шел по тихой старой улице, вдоль которой множество кафе и маленьких уютных ресторанчиков под открытым небом манили гуляющих прохожих ароматами кофе, вина и всяких вкусностей. Был чудесный вечер, свободного времени у меня было с избытком.

Алекс посмотрел в глаза незнакомцу, проникнув в его глубинную память, и увидел его – худого и высокого… Руки незнакомца были эффектно заложены в карманы синих джинсов, летний светло-серый объёмный джемпер очень хорошо сочетался с его серыми глазами и седеющими висками. Он был явно занят своими мыслями и не обращал внимания на окружающих.

– Эй, мыслитель, ты же умер! Да, ты! Ты не узнаешь старых приятелей? Парни, он жив и не желает узнавать нас! Горделив стал непомерно, вернувшись с того света. А мы, несчастные, смертельно напились, узнав о его смерти! – вскочив из-за столика и энергично жестикулируя, выкрикнул коренастый человек, после чего шлёпнулся обратно в кресло, дернув себя за ус. – Надо же, он жив…

– Да, слухи о моей смерти сильно преувеличены, – сказал незнакомец, пожимая плечами и намереваясь сказать еще что-то, но договорить ему не дали.

Два человека, выскочив из-за столика, как чёртики из табакерки, уже хлопали его по плечам, жали ему руки и тащили к столу.

– Присоединяйся, мы тебя не отпустим, отметим твой второй день рождения!