Черное и белое (СИ)

— Хорошо. На следующей неделе едем. Дату скажу вечером. Ты тоже поедешь.

— Яна, Свердловск на тебе. Ты поедешь в Свердловск и Ташкент. А ты, Анатоль, готовься сам возглавлять делегации. Стёпа!

— Да, Егор, у меня всё строго по плану, — не отрываясь от бумаг, бубнит зануда Степан.

— Я всегда готов, — усмехается Толик. — Я даже и ЦК могу возглавить, только предложи.

— Может и предложу когда-нибудь, — киваю я.

На обед я не иду. Вместо этого еду домой, забираю Наташку и несусь в Грибоедовский ЗАГС.

— Наташ, давай так, — предлагаю я. — В ЗАГСе просто зарегистрируемся, а торжественно отпразднуем венчание.

— Чего?! — округляет она глаза. — Венчание? Ты шутишь что ли?

— Почему? — пожимаю я плечами. — Во-первых, очень красиво, а, во-вторых, штамп в паспорте мало что значит и мало к чему обязывает, а вот брак, заключённый перед Богом… ты вдумайся только, его нельзя расторгнуть. И изменять друг другу нельзя, а то изменялка сразу же отсохнет.

— Нет, ты меня разыгрываешь, — не верит она.

— Да почему?

— Ты же комсомолец! Тебя исключат сразу и меня заодно.

— Ну и ладно, сама же говорила, на всё согласна, лишь бы вместе.

Она сидит и какое-то время молча меня рассматривает, а я как ни в чём не бывало просто улыбаюсь.

— А ты что, — нарушает она молчание, — в Бога веруешь?

— Конечно, — киваю я. — Все веруют. Вон парней спроси, они в бой ходили.

— Нет, — трясёт она своей каштановой копной. — Не может быть. У нас все атеисты.

— Атеисты самые фанатичные верующие, — усмехаюсь я.

— Ага, — улыбается она, типа ну-ну, меня не проведёшь.

— Они ведь веруют, что Бога нет. И всех заставляют веровать. А тех, кто с ними не согласен, готовы жечь на кострах. И что это по-твоему? Их фанатизм и словоблудие суть вера в Его отсутствие.

— Так у нас же атеизм научный…

— Поверь мне, это не наука. Некоторые из этих учёных, разобравшись в предмете, вообще батюшками становятся. Так что ты обдумай…

Она замолкает, пытаясь переварить нечто совершенно для себя новое.

В ЗАГСе, отстояв очередь, мы подаём заявление и уходим на целый месяц испытывать свои чувства.

— Ничего, мы попросим Галю, у неё наверняка есть связи. Перенесём дату и забабахаем, когда захотим, да?

— Как скажешь, дорогой… Нет, лучше любимый… Или, как тебе нравится? Может, котик?

Она смеётся.

— Ты чего?

— Примеряюсь, как буду тебя называть. Жёны всегда как-то так вот называют мужей. Звучит немного фальшиво, но ведь это традиция.

— Отставить! — смеюсь я. — Пупсик.

— Что?!

— Или лучше… Зая… Точно. Зая, намажь блин икрой пожалуйста, да погуще!

— Сам ты зая! — хохочет она. — И пупсик тоже. Пупсик, ты смотри на Маришку не заглядывайся, понял?

— Так! — мрачнею я.

— Да шучу я, шучу…

— Ага, я понял. Так… На самом деле, если мы хотим устроить праздник, то месяца может и не хватить даже. Ты пригласительный взяла в салон красоты?

— Да, в сумочке у меня.

— Гут. Платье, туфли, ресторан, меню, гости, фото, киносъёмка, или видео даже… А ещё причёска, мейк ап… Кошмар сколько всего надо. Транспорт, музыка, ведущий… Ты хочешь мощно или скромно?

— Я хочу скромно, — подумав, отвечает она. — Но человек пятьдесят наберётся…

— И это минимум…

— А на следующей неделе мы едем в Ригу на несколько дней. У меня там дела, командировка.

— Ну, я могу не ехать, а заниматься подготовкой.

— Нет уж, одну тебя я не хочу оставлять, — говорю я. — Платоныч тоже поедет, надо сказать, чтобы Трыню взял, как раз же каникулы. Вот, пока я на работе, будете развлекать друг дружку.

В самолёте, по-моему, летят только наши. Во-первых, делегация ВМПО «Факел». Новицкая, Скачков, Анатоль и я. Со мной Наташка. Потом таможня, в лице Куренкова с помощником. От минвнешторга Платоныч и Трыня. Де Ниро сам по себе, практически от Голливуда. А ещё Лёха, Алик, Димыч и ещё один боец Вова Соснин. Итого четырнадцать человек. Тринадцать друзей Оушена.

Оружие везёт с собой только Злобин, поэтому парней взял четверо.

Злобина встречает «Волга» у трапа. Платоныча с Куренковым и Трыней забирает «Рафик», тоже у трапа. А мы, все остальные едем тоже на «Рафике». Только к трапу он не подходит и ждёт на парковке перед зданием аэровокзала.

Новицкая косится на Наташку. Поглядывает прищуренным взглядом. Я её, разумеется, предупредил заранее. Она проглотила, сцен закатывать не стала.

— Ириш, мы тебя с Натальей хотим на новоселье пригласить…

Она хмурится, поджимает губы и тут же, повернувшись к Толику, спрашивает:

— Анатолий, у тебя по сегодняшнему дню всё подтверждено?

Я понимаю, ситуация так себе, мы едем туда, где были… не знаю, «счастливы» слишком сильное слово, но нам тогда было хорошо, в той поездке в Ригу… И сейчас мы снова едем туда же и будем жить в той же гостинице, ходить по тем же улицам и всё такое прочее, но только я буду с другой девушкой. А она, Ирина Новицкая, будет наблюдать за этим со стороны, не принимая участия.

Понимаю, но оставлять Наташку дома, на руках у Марины, было бы ещё хуже. И к отцу отправить тоже не вариант, памятуя, что его самого пришлось вырывать из лап Кухарчука. Лучше всего пока подержать её рядом с собой. Думаю, здесь ей пока безопаснее всего.