Черное колесо

Флора закричала ещё громче и бросилась прочь от меня, натыкаясь на моряков, Те с весёлым интересом разглядывали её обнажённую грудь и бурно приветствовали её приближение. Они окружили её. Один из них оттолкнул меня.

Чедвик кричал:

– Капитан Джонсон, Бенсон пытался убить девушку! Его нужно изолировать!

Я едва расслышал протестующий возглас Пен – его заглушили крики моряков, поддержавших Чедвика. Флора всхлипывала: это не было слышно за общим гулом, но было видно. К ней пробирался её брат, поднимая руки, словно старая дева. Хендерсон повысил голос, приказывая всем замолчать. Джонсон беспокойно поглядывал по сторонам.

Леди Фитц отчётливо произнесла:

– Или вы закуёте его в цепи, или дадите нам катер! Здесь мы в опасности. Я требую этого, капитан Джонсон!

– Её тоже заковать! – крикнул кто-то. – Она тоже спятила!

Слезы Флоры производили сильное действие на окруживших её мужчин. Я услышал щелчок ножа. Блеснуло лезвие. Коллинз проталкивался сквозь толпу к Бенсону. Я предупреждающе крикнул и метнулся к нему. Стоявшие рядом решили, что я нападаю, и схватили меня. Мы упали и покатились по палубе.

Хендерсон бил ногами моих противников, время от времени попадая по мне. Я пытался крикнуть: «Коллинз! Нож!», но потерял дар речи. Должно быть, во всеобщей сумятице Коллинз добрался-таки до Бенсона, потому что неожиданно послышались крики мужчин и женщин.

Мы продолжали драться, и меня придавило тяжестью людей. Я не мог высвободить руки, удивился, увидев рядом лицо Хендерсона: его тоже втянули в схватку. Потом краем глаза заметил дерущихся Перри и Коллинза и стоящего на бухте троса Чедвика, убравшегося подальше от опасности. Голова моя ударилась о палубу, и сквозь яркие белые вспышки я увидел у поручня леди Фитц; закрыв рукой глаза, она раскачивалась и громко звала Алексея.

Словно снаряд ударил меня в челюсть, и я замер, ошеломлённый и оглушённый. Клубок сцепившихся тел оставил меня и покатился дальше.

Первое, что я увидел, придя в себя, была Дебора. Свесив ноги, ока сидела на крыше капитанской каюты и с мрачным удовлетворением смотрела вниз. Не знаю, как она туда попала; позже она сказала, что просто запрыгнула, но это немыслимо. Чтобы завершить картину, не хватало только вязанья.

Я сел, собираясь с силами, чтобы вернуться в бурю, захватившую всех, кроме Чедвика, леди Фитц и Сватловых. Я тупо смотрел, как отбивается Бенсон. Дерущиеся наносили удары без разбора, драка превратилась во всеобщую свалку.

Бенсон целеустремлённо пробивался к Флоре. Думаю, тогда он пришёл в такую ярость, что мог бы её убить. Слим Бэнг вырвался из толпы дерущихся, по-кошачьи метнулся к Бенсону. Вероятно, хотел удержать его.

Флора мгновенно преобразилась. Как испаряется капля воды, упавшая на раскалённое железо, так испарился её ужас. Она снова – в последний раз – стала той удивительной красавицей, которая танцевала на палубе.

Она вырвалась из рук Сватлова и словно засверкала. Стала огнём, а не женщиной, каждая клетка тела которой отбрасывала зелёные отблески.

– Ты не коснёшься меня больше! – глубоким голосом воскликнула она. – Ты… ты уже держал меня! Некогда ты поставил свою волю выше моей… и пострадал из-за этого! Хочешь повторить ошибку?

Она скользнула к нему.

– Я, Ирсули, больше не нуждаюсь в тебе! Рафферти сделает то, что должен сделать!

Она вскинула руки быстрым, плавным жестом священника. Слим Бэнг встал перед Бенсоном, заслонив его своим черным телом, и прохрипел:

– Нет, Эзули! Он мой капитан, не делай этого!

Но руки Флоры уже рухнули вниз, словно она швырнула что-то очень тяжёлое, но невидимое. Слим Бэнг закрыл лицо руками.

Одновременно леди Фитц крикнула: «Стой!» – и ещё резче: «Я говорю, стой!». Слим Бэнг судорожно вздрогнул и отскочил назад, а леди Фитц испустила крик без слов, но такой резкий, что у меня зазвенело в ушах.

С долгим дрожащим вздохом – словно гигантские когти безжалостно вырвали его дыхание – Слим Бэнг повалился навзничь и застыл. Ужасный лик – совсем не похожий на лицо Флоры – посмотрел на него сверху вниз, потом – на Бенсона. Флора снова подняла руки…

Возможно, это был обман зрения, но мне показалось, что в этот момент зелёное свечение переметнулось на леди Фитц.

– Самозванка! – вскричала она. – Ты пользуешься моими знаниями для своих целей? Я Ирсули, а не ты!

Это не был её голос – казалось, само пламя обрело дар речи. В эту секунду все дерущиеся и кричащие люди казались нереальными.

– Ты убила невинного человека, заставив меня нарушить клятву!

Пен прижалась к Бенсону, и оба замерли, глядя на Флору и леди Фитц. Руки англичанки взлетели, сплелись быстрее, чем у Флоры, так быстро, что слились в своём движении. И швырнули невидимый груз. Снова блеск, снова движение глаз. Я увидел лицо леди Фитц, и оно не светилось, нет. На нём отразился невыразимый ужас, когда Флора медленно, сонно опустилась на палубу и грациозно легла – прекрасная в своём смертельном сне. Леди Фитц метнулась к Сватлову, тот завопил и попятился прочь от неё, потом упал на колени рядом с сестрой.