Черное колесо

— Алексей, скажи нам, что тебя тревожит? Твоя аура потемнела. Твои поля негармоничны. Они зловещи, Алексей. В одиночку я с ними не справлюсь. Расскажи нам, дорогой друг, что тебя беспокоит. Освободи свой мозг, раскрой его перед нами. Все сконцентрируются и заполнят его добрыми мыслями. Ну же, мой друг!

Она посмотрела на нас, разведя руки. Я оглядел остальных, ожидая увидеть удивленные или насмешливые лица, но никто не посчитал слова леди Фитц странными. Пен пропела:

— Великолепно! Конечно, мы все сконцентрируемся. Раскройте свой мозг, мистер Бурилов!

Мактиг сказал:

— Мне все равно, опустошит он свой мозг или нет. Но я не хочу ничего туда вносить.

Никто не обратил внимания на это неприятное заявление. Бурилов драматично встал.

— У меня была ужасная ночь. Я промучился до утра.

Он поднес руки к голове и развел их, закрыв глаза. Мактиг негромко захлопал в ладоши и воскликнул:

— Прекрасно, Бурилов! Второе действие «Аиды». Радамес впадает в отчаяние. Прекрасно!

Бурилов махнул рукой, словно отгоняя надоедливое насекомое, положил руки на стол и прошептал:

— Я получил предупреждение. Оно и омрачило мне душу.

Леди Фитц побледнела.

— 3… змеи? — шепотом спросила она. Бурилов медленно, торжественно кивнул:

— Змеи. Вы этого не знаете, друзья, поэтому я расскажу. Когда кому-нибудь из Буриловых угрожает опасность, — и так продолжается уже семьсот лет, — к нему во сне являются три змеи. Они сплетаются и становятся одной, и эта змея говорит… — Голос Бурилова понизился до какого-то почти сверхъестественного шипения. — Прошлой ночью они пришли ко мне…

Леди Фитц смотрела на него, как птица на змею. Флора Сватлов прошептала:

— Какой ужас!

— Вздор! — уронила Пен.

Мактиг бросил:

— Ставлю десять долларов, что знаю, что сказала вам ваша змея, Бурилов.

Бурилов сердито посмотрел на него.

— Что… вы можете сказать?

— Конечно. — Мактиг был оживлен и уверен в себе. — Принимаете пари?

Пен вмешалась:

— О да, примите, мистер Бурилов! Докажите, что он блефует. Но помните: Майк иногда может предсказывать. Второе зрение и все прочее.

Бурилов беспомощно осмотрелся, как актер, который видит, что его роль испорчена, вымученно улыбнулся и прорычал:

— Говорите.

— Ну, ладно, — сказал Мактиг. — Она сказала: «Алек, сократи порции водки с трех до одной». Спокойней! — обратился он к остальным за столом. В основе — Фрейд. Змеи — выпивка. Три змеи — три порции. Змея превращается в одну — подсознательное предупреждение сократить три порции до одной. Почему водка? Бурилов ее больше всего любит.

Он встал, театрально поклонился, подражая русскому, и сказал:

— Благодарю за внимание. Аплодисментов не надо.

Бурилов с яростью смотрел на него. Леди Фитц вспыхнула:

— Ну, скажу я вам!..

В это короткое выражение она вложила те чувства, какие испытывает королева, обнаружив в своем супе таракана. Она усадила Бурилова рядом с собой. Бенсон спокойно, словно Бурилова здесь нет, спросил:

— Зачем это вы, Майк, говорите так, что у всех волосы встают дыбом? У Бурилова есть свои недостатки, но он безобиден, и мне нравится его голос. А теперь вы сбили леди Фитц с ее мыслей. Есть ли в этом смысл?

Мактиг оживленно ответил:

— Совесть, сэр. Служба обществу. Человек, который выводит людей из себя, оказывает им большую услугу. Гораздо лучше быть бобом, прыгающим в расплавленном жиру, чем послушным куском масла, который покорно тает на сковороде.

Пен с искренним восхищением воскликнула:

— Майк, вы можете повторить это?

Мактиг повторил.

Чедвик сухо заметил:

— Такая «служба обществу» может подарить вам нож в спину.

— Уж вы-то должны это знать, Чед, — так же сухо ответил тот.

Чедвик рассмеялся, но Мактиг добился своего, ибо на этот раз покраснел все же Чедвик.

Вскоре завтрак окончился. Остальную часть утра я осматривал экипаж и приводил в порядок свой кабинет. Когда я поднялся на палубу, Бенсон был за штурвалом, рядом с ним стоял доктор Сватлов и что-то читал. Остальные находились на передней палубе — женщины в купальниках и мужчины в шортах, все болтали и смеялись, очевидно, забыв вражду. Время от времени Бурилов начинал петь приятным баритоном.

Ленч все могли получить, где хотели. Бенсон требовал, чтобы все присутствовали только на завтраке и ужине. По приглашению капитана Джонсона я перекусил с ним и там же познакомился с инженером Маккензи, первым помощником Хендерсоном и Смитсоном — вторым помощником. Первый помощник оказался типичным рыбацким капитаном из Новой Англии, второй — приземистым и мускулистым выходцем из Новой Шотландии, с жестким лицом и холодными глазами; выглядел он так, будто кипел в котле неприятностей на всех семи морях. Он был молчалив и имел привычку смотреть в сторону, будто знал что-то особое. С первого взгляда Смитсон мне не понравился, и мне суждено было впоследствии еще больше его невзлюбить. Радиста звали Брукс, это был красивый, старательный и впечатлительный парень двадцати четырех лет. Бедняга Брукс…