Черное кружево, алый закат

– Сейчас, сейчас… – Он принялся нажимать на кнопки, включив незаметно диктофон. – Вот, смотрите… – На экранчике показались фотографии Кости, его кабинета, квартиры, жены, детей – все то, что он сфотографировал, пока вел свое следствие. – Погодите, до машины тоже дойдем… Там очень хорошо видно ваше лицо, не сомневайтесь! – блефовал он, не представляя, как будет выкручиваться дальше. Главное, записать компрометирующие слова Сони, и его задача сейчас в том, чтобы вынудить ее произнести такие слова!

– Как видите, я много чего заснял! – произнес он.

– Вижу, вижу… А это что? Погодите, вернитесь на несколько кадров назад! – неожиданно попросила Соня.

– Что именно? Там Костина квартира, офис…

– Покажите мне еще раз!

Алексей удивился, но спорить не стал, прокрутил снимки назад.

– Вот, стоп! Это кто?

– Его дети.

В один из кадров, сделанных в директорском кабинете Кости, попала фотография детей, стоявшая у него на письменном столе.

– Какие они хорошенькие… – голос Сони дрогнул. – Сиротами остались, да?! Я лишила их отца?!

Детектив несколько растерялся. Меньше всего он ждал от Сони проявлений мук совести, признаться.

– Сволочь я! – зарыдала вдруг Соня, припав к детективу. – Сука! Дрянь! Убийца! – Она обхватила его за шею, содрогаясь от рыданий. Затем ее колено скользнуло по коленям детектива, и через мгновение Соня навалилась на него всем телом. – Гадина я! – всхлипывала она, прижимая голову детектива двумя руками к себе. Точнее, к своей пышной груди. – Я себе этого никогда не прощу! – Она прижимала его к себе все теснее, продолжая причитать. Алексей уже почти задыхался. – Я в милицию пойду сдаваться! Такой грех на душу взяла-а-а-а!!! – выла Соня.

Кис попытался вырваться из ее объятий, отдирая крепкие полные руки от своей головы.

– Пустите, – промычал он, – мне дышать нечем!

Соня не ответила, шумно пыхтя от усилий.

Он, уже не церемонясь, жестко ухватил ее за руки… И тут ощутил, как мутится его сознание. Висевшая над ним луна вдруг стекла с неба расплавленной латунью и, разделившись на два потока, закрутилась вокруг его головы, потом в голове, а потом в мозгу…

Несколько прощальных вспышек бледного латунного света, и Алексей Кисанов погрузился в небытие.

…Вскоре Полина отпустила машину у леса – Игорь не понимал, откуда взялся лес в Москве, самый настоящий дремучий лес! – и двинулась вглубь. Он с большой осторожностью последовал за девушкой, гадая, что могло понадобиться ей ночью в столь небезопасном месте.

Редкие фонари – Игорь бы сказал, реликтовые – ничего толком не освещали. Зато луна расстаралась в эту ночь на славу: яркая, круглая, чистая, она давала вполне достаточно света, чтобы он не упустил тонкий женский силуэт впереди себя.

Минут через пять Полина остановилась, сошла с дорожки и спряталась в кустиках. Они не скрывали ее целиком, и Игорь видел, как она наклонилась к своей сумке, которую опустила на землю.

Он не сразу понял, чем занимается девушка, пока не рассмотрел, как преобразилась ее внешность. Она облачилась в брюки и куртку – кажется, из кожи, с широкими плечами. Затем руки ее скользнули вдоль волос – Игорю показалось, что она приглаживает волосы, – и сеанс ее переодевания был завершен бейсболкой. Теперь издали ее можно было принять за парня.

Он немного переместился, чтобы разглядеть ее получше… И с неимоверным изумлением увидел на ее лице черную маску! Нижний край черной ткани прорезями для глаз свисал до самых ключиц, что смутно напомнило ему то ли какой-то фильм, то ли Венецианский карнавал. Во всяком случае, эта маскировка не имела ничего общего со спецназом или грабителем банка.

Закончив свой маскарад, Полина вновь двинулась вперед, на этот раз лесом, не по аллее. До места назначения уже близко, понял Игорь, раз она переоделась… У него не имелось ни малейшей идеи, с кем собирается встретиться девушка глухой ночью в парке, да еще в таком наряде. Он просто неслышно следовал за ней, притираясь к деревьям, в надежде, что вскоре все увидит своими глазами.

Пару раз Полина оглядывалась, но Игорь реагировал быстрее и растворялся за темными стволами. Так они двигались еще пару минут. Наконец Полина замерла. Судя по ее напряженной осанке, по застывшему положению головы и шеи, она вглядывалась во что-то, находившееся впереди нее. Ему показалось, что он услышал голоса, мужской и женский, но отдаленно.

Он не понимал, были ли эти люди конечной целью Полины или неожиданным препятствием. Но она стояла, не двигаясь, словно примерзла к земле. Затем, порывшись в сумке, она вытащила оттуда какой-то предмет. Судя по жесту, поднесла к глазам… Бинокль? Ну да, бинокль! Девушка хорошо подготовилась, надо признать!

Он пожалел, что не взял свой. Он не предполагал, что придется ему гулять по парку в полночь…