Черное облако

               — Вы можете им говорить все, что угодно. Я пришел к выводу: чем больше скажешь политикам, тем больше они расстраиваются. Поэтому мы решили сообщать им обо всем. Вообще у нас тут нет никакой секретности. Вы можете свободно пользоваться прямой радиолинией связи с Вашингтоном и посылать им все, что захотите. Мы как раз наладили связь на прошлой неделе.

               — В таком случае, может быть, вы расскажете мне в общих чертах о положении дел. Ведь я, в сущности, знаю почти столько же, сколько в день нашего разговора в пустыне Мохаве. За это время я кое-что сделал, но ведь сейчас нам нужны не оптические наблюдения. К осени мы сумеем что-нибудь выяснить и сами, но пока, как это было понятно уже в январе, самые важные результаты могут получить только радиоастрономы.

               — Да, это верно. Вернувшись в январе в Кембридж, я подключил к работе Джона Мальборо. Мне пришлось порядком потрудиться, чтобы убедить его начать работу, ведь сначала я не мог раскрыть ему истинную цель исследования, это теперь он, конечно, все знает. Так вот, мы узнали температуру облака. Она несколько больше ста двадцати градусов, градусов. Кельвина, конечно.

               — Что же, довольно неплохо. Почти такая, как мы надеялись. Немного холодновато, но терпимо.

               — На самом деле, это даже лучше, чем кажется на первый взгляд. Ведь когда Облако приблизится к Солнцу, в нем должно начаться внутреннее движение. Согласно моим первым расчетам, это приведет к увеличению температуры на пятьдесят — сто процентов, в результате чего температура станет немногим ниже нуля по Цельсию. Выходит, что некоторое время будет стоять морозная погода, и только.

               — Лучше и быть не может.

               — Нечто подобное я предполагал с самого начала. Но я не специалист по газовой динамике, поэтому мне пришлось обратиться к Александрову.

               — Бог мой, вы рискнули написать в Москву?

               — Не думаю, что очень рисковал, я представил задачу, как чисто теоретическую. Было понятно, что все равно никто не справится с проблемой лучше Александрова. В любом случае это позволило нам заполучить его в Нортонстоу. Он считает нашу усадьбу лучшим в мире концентрационным лагерем. Русские называют такие организации шарашками.

               — Я вижу, что еще очень много не знаю. Продолжайте.

               — Тогда, в январе, я считал себя очень умным. Поэтому решил, что сумею обмануть власти. Я исходил из того, что политикам больше всего нужны две вещи: научная информация и секретность. Я решил обеспечить им и то и другое, но на моих собственных условиях — на условиях, которые позволили нам организовать здесь, в Нортонстоу, вполне приличное существование.

               — Да уж вижу: местечко отличное, никакие военные вас не изводят, никакой секретности. А как вы набирали персонал?

               — С помощью преднамеренных неосторожностей, как, например, в случае с письмом к Александрову. Было совершенно очевидно, что сюда доставят каждого, кто мог хоть что-то узнать от меня. Вот я и решил воспользоваться этим. Признаюсь, что поступил нехорошо. Вы обнаружите у нас очаровательную девушку, она великолепно играет на рояле. Кроме нее, вы встретите других музыкантов, а также художника и историка. Мне казалось, что если тут будут одни ученые, то заточение в Нортонстоу на целый год станет совершенно невыносимым. Поэтому я, как бы случайно, допустил целый ряд оплошностей — и они все оказались здесь. Только смотрите, не проболтайтесь, Джефф. Я думаю, обстоятельства в какой-то степени меня оправдывают, но все-таки лучше пусть они не знают, что я сознательно их сюда заманил. Не будут знать, не будут и сердиться.

               — А как насчет пещеры, о которой вы говорили в Мохаве? Полагаю, вы и этот вопрос уладили?

               — Конечно. Вы, вероятно, еще не видели ее; это здесь недалеко, за холмом. Там у нас сейчас работает довольно много землеройных машин.

               — Кто же этим занимается?

               — Парни из нового поселка.

               — А кто убирает в доме, готовит еду и так далее?

               — Женщины из того же поселка; секретаршами тоже работают местные девушки.

               — Что же будет с ними, когда все начнется?

               — Они тоже укроются в убежище, само собой. Пещеру придется делать гораздо больше, чем предполагалось первоначально. Вот почему мы начали работы так рано.

               — Ну, что же, Крис, я вижу, вы неплохо устроились. Но я не понимаю, почему вы считаете, что обманули политиков. В конце концов, им удалось загнать вас сюда, и, насколько я вас понял, они получают всю необходимую информацию, какую только вы можете добыть. Выходит, и они добились своего.

               — Давайте, я расскажу вам, как мне все представлялось в январе и феврале. В феврале я решил взять под свой контроль все мировые события.

               Марлоу засмеялся.